Свернутый текст
Немного о функциях монастырских госпиталей - пояснение к эпизоду Искушение блаженной Августины В помощь сестре Августине, матери Селесте и моему верному партнеру Ричарду Марлоу. Разумеется, формат Альтернативы дает нам всем право на существенные поблажки в том, что касается строгой исторической достоверности.
Источник информации - http://duat.asia/node/280
Рассматривать госпиталь в средние века как медицинский центр – это не просто упрощать, а извращать историю. Институт госпиталей в средние века изначально имел совсем другие функции, и госпитали, подобные знаменитому Hotel-Dieu в Париже, где уход за больными действительно играл существенную роль (которую, тем не менее, не стоит переоценивать!), являются скорее исключением, нежели правилом. Госпиталь возник как один из церковных институтов и был наделен «сакральным» достоинством, играя роль своеобразной жертвы Господу, поэтому рассматривать его историю необходимо в контексте всей христианской идеологии, базирующейся на Священном Писании, и шире – в контексте всей социокультурной истории средневековья.
Само слово “госпиталь” (происходит от латинских hospes – гостеприимный, hospitalis – гостеприимство) по меньшей мере до IX века чаще всего употреблялись применительно к беднякам и путешественникам: «hospitale pauperum et peregrinorum» - в значении места, где им оказывалась гостеприимство. Обычаи гостеприимства хорошо были известны «варварским» народам Европы, но с распространением христианства это понятие приобретает еще одно важное значение - гостеприимство и помощь по отношению к нуждающимся, словом, благотворительность.
Жития святых, чудесные истории и проповеди учили: голодных – кормить, раздетых – одевать, пленных – выкупать, больных утешать и окружать заботой, странникам – давать кров и пищу. Добрые дела во имя веры и любви к ближнему
рассматривались как средство искупить собственные грехи и обрести спасение души, ибо, как учил Христос, «если хочешь быть совершенным; пойди, продай имение твое, и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мной» (Матф. 19, 21).
Госпитали стали одной из первых институционализированных форм каритативной деятельности церкви. Идея их создания, как и институт дъяконата, пришла из Византии. Там подобные учреждения возникают уже при императоре Константине (IV век) в Константинополе и Кесарии. На латинском Западе первые госпитали при епископских кафедральных соборах (к этому типу госпиталей относится и парижский Hotel-Dieu) появились на рубеже V/VI веков в Галлии и число их быстро росло. Пару столетий госпитали стали устраивать и при монастырях, а в высокое средневековье (с конца XI века) – в городах, часто на пожертвования частных лиц. Как уже отмечалось, специальной установки заботиться о больных и создавать для этого какие-либо особые учреждения («монастырские больницы») у католической церкви никогда не было. Госпиталь возник как институт призрения бедных (т.е. нуждающихся) и в этом смысле отличался, например, от римского «valetudinarium» (лат. Valetudinarius - больной), где оказывалась медицинская помощь легионерам. Характер госпиталей, равно как и другие формы заботы о бедных и нуждающихся, зависели в целом от того, какие формы принимала на протяжении этого тысячелетия реальная бедность.
Бедные (pauperes) в средние века – понятие широкое и многозначное, не связанное с определенным социальным слоем, тем более с самым низшим. Бедными считались не только те, кто беден в материальном смысле, но и те, кто беззащитен, бесправен, наиболее подвержен насилию и угнетению, словом, все, кто нуждается в помощи в силу разных, а значит не только неимущие, но и вдовы, сироты, путешественники (прежде всего паломники), рабы и пленники, одинокие женщины и, конечно же, всегда – беспомощные больные, инвалиды, немощные старики, раненые. Понятия «больной» и «бедный» были для церкви почти синонимами и вплоть до позднего средневековья эти категории как объекты каритикативной деятельности практически не различались, что особенно хорошо видно именно на примере госпиталей. Функции средневекового госпиталя были гораздо шире, нежели функции современного: там не только (и не столько!) содержали больных и оказывали им посильную помощь, сколько давали приют кормили и вообще материально поддерживали бедняков, ослабленных и голодных, немощных стариков, сирот; в госпиталях находили также кров и пищу путешественники и паломники. Столь пестрый состав «пациентов», точнее «постояльцев» таких госпиталей – еще один довод в пользу того, что церковный госпиталь в те времена был чем угодно – приютом, богадельней, отчасти даже гостиницей, но только не больницей как медицинским учреждением.
Главным руководством по уходу за медными и больными для монахов стал устав св. Бенедикта Нурсийского (около 529 г.). По этому уставу в VIII-XI веках жили подавляющее большинство западноевропейских монашеских общин, и
по меньшей мере до XII века правила «об уходе за больными братьями» именно из этого устава оказывали сильнейшее воздействие на формирование представлений о функциях и устройстве госпиталей в целом. В соответствии с этими представлениями в начале IX века в бенедиктинском аббатстве Сен-Галлен (современная Швейцария) создается образцовая система госпиталей (и к этому образцу стремятся потом все монастыри ордена), куда входили отдельные госпитали для монахов (infirmarium), бедняков (hospitale pauperium), «светских братьев» - конверсов и еще не принявших постриг новициев, а также приют для богатых гостей, то есть для тех, «кто прибыл на лошади». Позднее к ним добавляется лепрозорий, находившийся, впрочем за монастырской стеной.
Около 1000 г. с началом клюнийской монастырской реформы каритативная деятельность превращается в наиболее актуальный пункт монашеской идеологии. В 1132 г., например, госпиталь в Клюни насчитывал около 100 мест и по праву считался одним из самых крупных в Европе. (Для сравнения: «среднестатистический» в средние века имел от 5-7 до нескольких десятков мест.) Монахи-цистерцианцы с начала XI века также объявили главным направлением своей деятельности заботу о бедных. Повсюду – от Шотландии до Португалии и Восточной Европы – возникали монастыри этого ордена (в средние века их насчитывалось около 800), почти все они имели свои госпитали – инфирмарии для больных монахов и госпитали для бедных мирян.
Согласно уставу, прибывающие в монастырь гости (hospites) и прежде всего бедняки и паломники (paupers et peregrini) должны были обеспечиваться всем необходимым: кровом, едой, одеждой, в случае нужды – посильной медицинской помощью. Для этих целей в монастырях были не только отдельные помещения для гостей – именно в госпитали, но и отдельные погреба, кухня и пекарня, иногда местный монастырский врач. Впрочем слово «врач» («medicus») подобно тому как существовали «специализиции келаря, капеллана, библиотекаря, не предусматривалось». В монастырских поминальных книгах, где рядом с именами почивших упомянуты обычно и их должности, слово medicus встречается крайне редко. «Врачом» назначался кто-либо из монахов, и его положение не давало того авторитета, которым обладали монахи вышеупомянутых «специализаций», а функции заключались главным образом в уходе за больными и элементарной медицинской помощи.
Были и монахи, которые действительно занимались медициной, изучая античное наследие и местные народные традиции, учились у своих предшественников. В некоторых монастырских госпиталях, даже на севере Европы – в Исландии и Скандинавии, судя по найденным археологами инструментам и результатам исследований скелетов с кладбищ при госпиталях, монастырские врачи производили сложные хирургические операции в соответствии с новейшими по тем временам методиками, разработанными в европейских медицинских центрах. Даже в эпоху своего расцвета в X-XII веках монастырский госпиталь как социальный институт продолжал оставаться богоугодным заведением по призрению разных категорий нуждающихся в помощи и высокий медицинский уровень отдельных госпиталей в определенный (часто довольно короткий) период являлся скорее не правилом, а исключением, которому они обязаны заслугами того или иного врачующего монаха.
Хильдегарда Бингенская – автор едва ли не самых известных средневековых медицинских трактов «Phisica» и «Causa et cura», была аббатисой бенедектинского монастыря Руппертсберг, куда стекались к ней за помощью сотни страждущих. Слава о ее медицинских познаниях пережила Хильдегарду: после ее смерти в монастырь продолжали стремиться больные и убогие, хотя его госпиталь не мог предложить уже ничего такого, чтобы отличало его от других рядовых госпиталей. Однако паломники надеялись отнюдь не медицинскую помощь, а на чудесное исцеление у гроба знаменитой аббатисы-врачевательницы. Поскольку наплыв паломников был огромен, а долгом гостеприимства и милосердия нельзя было пренебрегать, дело дошло до курьеза. Монахини пожаловались майнцскому архиепископу, что шум и суета, привносимые в обитель множеством паломников, мешают их собственным молитвам, и тот вынужден был прибыть к гробу Хильдегарды и официально «запретить» ей впредь творить чудеса, дабы у ее могилы вновь воцарился покой.
***
Более позднее свидетельство о деятельности Отель-Дьё де Пари (Парижского Божьего приюта), основанного еще в 651 году святым Ландри Парижским:
"Я был в Hotel-Dieu, главной парижской гошпитали, в которую принимают всякой веры, всякой нации, всякого рода больных и где бывает их иногда до 5000, под надзиранием 8 докторов и 100 лекарей. 130 монахинь августинского ордена служат несчастным и пекутся о соблюдении чистоты; 24 священника беспрестанно исповедывают умирающих или отпевают мертвых. Я видел только две залы и не мог идти далее: мне стало дурно, и до самого вечера стон больных отзывался в моих ушах" (Карамзин "Письма русского путешественника")
Обратите внимание на смешанный гендерный состав как больных, так и тех, кто за ними ухаживал
В 18 веке по штату больницы имелось 1220 кроватей, причем на каждой их них помещалось от 4 до 6 человек, такие они были широкие. Привилегированных одиночных кроватей было 486. Филипп II Август, пожалев пациентов, распорядился передать в Божий Дом солому из королевских конюшен. После этого около 800 больных лежали на соломенных тюфяках или просто подстилках, загрязненных до чрезвычайности. Особенно Отель-Дьё, где принимали всех страждущих, был переполнен во время эпидемий чумы, которые в Париже случались неоднократно.
Средневековое изображение Отеля-Дьё
А вот еще одно богоугодное католическое заведение: Отель-Дьё (как все уже поняли, это общее название для средневековых французских "госпиталей") бургундского городка Боне. Текст и фотографии отсюда - http://dkphoto.livejournal.com/148567.html
Самый обширный зал госпиталя называется залом Бедняков. Его длина достигает полсотни метров при ширине в 14 и высоте аж в 16 метров. Он был достроен в 1452 году и с тех пор претерпел лишь минимальные изменения. Удивляться довольно богатому декору благотворительного заведения не стоит – канцлер и его супруга уделяли большое внимание художественному оформлению Отеля-Дьё и наняли значительное число мастеров-отделочников. И мозаика пола, и ярко разукрашенные подпотолочные балки – их работа. Своды заслуживают отдельного упоминания. Крыша изнутри напоминает перевернутый корпус корабля (как и у собора Нотр-Дам де Грас в Онфлёре). Красочные драконы на балках должны символизировать чудовищ ада. Наверное, вполне логичный декор для средневековой больницы – шансы на выздоровления при тогдашнем уровне развития медицины были не слишком велики, так что пациентам стоило более думать о душе, нежели об обреченном теле. Залу Бедняков вернули его первоначальный облик еще в 1875 году. В основном это касалось мебели: стоящие сейчас в зале кровати сделаны по образцу и подобию средневековых. Тем не менее интерьер воссоздан не полностью. В частности, известно, что у каждой кровати стоял сундук для личных вещей пациента.
Может вызвать удивление небольшая длина ложа – современный человек среднего роста едва ли смог бы на нем свободно вытянуться, не сгибая ноги в коленях. Впрочем, все объясняется просто: пять с половиной столетий назад люди были значительно мельче, чем теперь. Куда сильнее меня удивило то, как в принципе неэффективно использовался объем помещения, где в итоге стояло лишь около трех десятков кроватей. Можно, конечно вспомнить, что в прежние времена вовсе не считалось зазорным укладывать на одно ложе и трех больных, коль они хоть как-то помещались по ширине. Однако насколько это было допустимым в заведении, о котором пеклась канцлерская чета, сказать сложно. Впрочем, стоит заметить, что Отель-Дьё расширялся, он вовсе не исчерпывается одним только залом Бедняков.
Мне осталось добавить, что раньше тут стояли также столы и скамьи, которые сдвигались к центру помещения при приеме пациентами пищи.
В другую палату, предназначенную уже для состоятельных пациентов, готовых вносить плату за лечение, можно попасть только через галерею, проходящую вдоль внутреннего двора.
Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-11-30 10:02:50)