На следующее утро скромная «вдова» Барлоу выехала в Нассау – в бежевом дорожном платье, в открытой двухколесной повозке, запряженной неказистой гнедой лошадкой. Она правила лошадью и старалась вспомнить улыбку Флинта за обедом, означавшую для нее: через что бы ему ни пришлось пройти, он все еще оставался тем Джеймсом, которого она знала. Старалась забыть его смятение и странный ступор, старалась думать лишь о вчерашнем подарке и о том, как будет заказывать для него достойную оправу. В иерархии ценностей Миранды, несомненно, наиглавнейшими были ее близкие, и потому не воспользоваться жемчужиной стало бы для нее большим грехом, чем заказать украшение с нею. Принимала решения она быстро, а действовала четко, и потому отправилась в путь, как только разобралась с вопросами слуги, которого интересовало, что делать с несушкой, переставшей ходить, и вытоптанной кем-то грядкой. Распорядившись дать несушке побольше зелени и воды, а вокруг грядки поправить колышки, Миранда покинула свою маленькую плантацию, невзирая на некоторую сумятицу в чувствах и мыслях.
…Жизнь ее до известного поворота не была нужна кому-то по-настоящему. Томас? Тот давал ей даже больше свободы, чем она могла бы желать. Она не раз думала тогда, что, возможно, им стоит жить раздельно, а потом он приходил, целовал ее руку, говорил дежурные красивые фразы, и… она понимала, что, вопреки всему, любит его. Любит его непохожесть на других, его стремления и проекты, его эрудицию, его сумасбродства, когда им овладевало желание подурачиться. Он очаровывал и, смотря в его глаза, она чувствовала почти нежность. Но ее жизнь тогда принадлежала гостям, театрам, балам, музеям… ее слабостям и желаниям, а в сущности никому. Здесь же, несмотря на общую безрадостность существования, несмотря на то, что Томас приходил домой почти каждый вечер, а здесь она большую часть времени была одинока, она чувствовала, что нужна. Она считала лорда Гамильтона своим мужем, а себя его женой, но истинный смысл этих понятий открылся ей на Нью-Провиденс, в незаконном и неблагословенном союзе…
На окраине города Миранда оставила лошадь под присмотром мальчика – за небольшую плату, он же и подсказал, где находится лавка оружейника Тео Уилсона. В кожаной сумке с собой у нее был вышитый льняной мешочек с жемчужиной и еще с тем, что должно было послужить образцом для будущего изысканного изделия. Разумеется, имелось и достаточно денег, которые наконец представился случай потратить на что-то, помимо неотложных нужд. После бегства из Лондона Миранда утратила былую тягу сорить баснословными суммами. Отрезы дорогих тканей на маленьком острове могли понадобиться только обитательницам борделя, а предметами искусства украшать дом не имело смысла – тем более что ничего важнее имеющейся картины, давнего двойного портрета, купить она не могла бы.
Зайдя в лавку, Миранда, как и остальные посетители, включая Ричарда Марлоу, какое-то время привыкала к полумраку. Эта лавка совсем не походила на залитый, казалось, светом тысячи свечей ювелирный магазинчик в районе Мейфэр, куда она так любила заходить и делать покупки, оплаченные щедрой рукой Томаса. Зато полумрак давал преимущество, очень важное в Нассау: здесь было много прохладнее, чем на улице.
- Здравствуйте, мистер Уилсон, – сказала Миранда, снимая перчатки и осматриваясь. – Мне отрекомендовали вас как искусного мастера, умеющего обращаться с металлами. Боюсь только, нам понадобится больше света… если это вас не затруднит.
Миранда понимала, что оружейник не спросит о происхождении жемчужины: если бы он проявлял неуместное любопытство в общении с заказчиками, то быстро бы их растерял. Вдруг она почувствовала себя так, словно принесла украденную самолично вещь. Но… Как знать, пришла неожиданная мысль, вдруг этот оружейник сам промышляет незаконно?
И она добавила к своим словам легкую улыбку.
[ava]http://s8.uploads.ru/KfFsP.jpg[/ava]
Отредактировано Миранда Барлоу (2016-06-11 13:10:52)