Спорить с бабой – дело заведомо неблагодарное, а если на ней вместо юбки матросские штаны, а на голове не чепчик, а широкополая шляпа, тем паче. К тому же квартирмейстер был уверен, что друг Улисс принесёт ему с берега что-нибудь съестное – главное, перехватить его раньше, чем о том проведает Энн или Дон Педро. Если его напарнице неохота дотащиться до камбуза, чтобы подогреть чашку кофе, - что ж, он не станет напоминать, что никогда не гнушался принести ей кофе в гамак после длинной и тяжёлой вахты: к чему им мериться количеством выпитого кофе. Поэтому Джек промолчал, сделав вид, что углубился в разбор бумаг, которые успел вытряхнуть из мешка прямо на стол.
Бумаг было много и Джек мысленно схватился за голову, представив, сколько скучнейшей писанины ему придётся одолеть. Впрочем, в этой навозной куче могло оказаться просяное зёрнышко в виде инструкций крупного торгового дома одному из своих капитанов, бороздивших Атлантику и Карибское море. Так что просеять бумажный мусор сквозь мелкое сито всё же стоило. Оценив размеры предстоящего сизифова труда, он решил не сортировать бумаги, а начать с первой попавшейся и, сунув руку в бумажную груду, вытащил из неё конверт , адресованный некоему Роберту Чарлтону, судя по адресу пребывающему на Барбадосе. Вскрыв конверт, квартирмейстер вытащил из него несколько тонких листочков бумаги, исписанных мелкими затейливыми буковками, что выдавало в авторе даму, и с выражением смертной скуки на лице пробежал глазами первые строки письма, понимая, что ничего заслуживающего внимания он в нём не найдёт. Но надо было показать напарнице, что он по уши в работе и верно служит интересам капитана и всей команды, невзирая на муки голода.
«Мой любящий и верный супруг!» - писала миссис Чарлтон, орошая бумагу слезами – об этом свидетельствовали пятна, от которых некоторые строчки поплыли и скособочились.
Джек хмыкнул: в чём в чём, а в верности мистера Чарлтона супружеским узам он очень сомневался: на Барбадосе было полно смазливых и бойких негритяночек и мулаточек, которые не дали бы белому человеку заскучать вдали от родного дома. Впрочем, он не стал бы развеивать заблуждения жены этого джентльмена, даже если бы ему и представилась подобная возможность. Одолев страницу до конца, он был в курсе событий, происходивших в доме мистера Чарлтона во время его отлучки, вернее – с момента, когда миссис Чарлтон отправила супругу предыдущее письмо. Кухарка Нэн снова пьёт горькую, - жаловалась хозяйка дома, - новая горничная Долл оказалась распутнее прежней, камины дымят, водосток протекает, а фунт баранины на Смитфилде подорожал на целый пенс, но более всего досаждает соседская собака, которая воет ночи напролёт всю последнюю неделю.
Джек вздохнул и отложил письмо: неожиданно ему захотелось вернуться в Англию и зажить как добропорядочному горожанину: ходить по воскресеньям в церковь, здороваться с соседями, завести себе такую же служанку, как Долл, и до хрипа торговаться с мясниками Смитфилда за фунт молодого барашка.
-Послушай, душа моя, что-то я запамятовал, откуда ты родом, – обратился он к напарнице, захлёстываемый могучим приливом ностальгических чувств, - Не хотела бы вернуться в старую добрую Англию? Я ведь совсем не прочь сделать из тебя честную женщину – клянусь треуголкой!
