«Воронье гнездо», закрепленное на грот-мачте, накренилось, и Бен, вглядывавшийся в морскую даль до рези в глазах, ухватился за его край: свалиться на палубу с высоты шестидесяти футов не входило в его планы. Причиной был не столько крепчавший ветер, от которого гнулись и стонали верхушки мачт «Леди Годивы», а то, что бригантина резко рыскнула в его сторону. Поудобнее усевшись в гнезде, Бен с упорством голодного баклана снова стал высматривать добычу: английское торговое судно «Чайка», неуклонно следовавшее курсом, который проложили для него не судьба и не собственный капитан, а злая воля Черного Валлийца, капитана «Леди Годивы». Бен знал, что его дядя Пирс получил инструкции от заказчика в Лондоне, поэтому они и дрейфовали именно здесь вот уже вторые сутки, поджидая жертву. Как обычно, дядя сообщил ему лишь то, что считал необходимым: после захвата «Чайки» Бен должен найти среди пассажиров молодую леди по имени Генриетта Берч и переправить ее на борт «Леди Годивы». Что будет дальше, Бен знал и без объяснений: корабль будет разграблен и сожжен, часть команды перейдет под командование Черного Валлийца, остальные, включая пассажиров (Бен надеялся, что последних будет не много) отправятся на дно кормить рыб и гадов морских. Есть! На горизонте показались паруса, казавшиеся с такого расстояния крошечными. Бен перегнулся через край своей ненадежной опоры и заорал, перекрикивая шум ветра, треск мачт и стоны снастей:
- Капитан! Вижу корабль в двух лигах с наветренной стороны!
Зрение у него было острое, острее, чем у морской птицы, потому он чаще других был вынужден торчать в смотровом гнезде несмотря на то, что носил гордое звание помощника капитана. Капитан, стоявший на юте, заложив руки за спину и широко расставив ноги, вытащил из кармана сложенную подзорную трубу, привел ее в рабочее состояние и поднес к правому глазу.
Бен решил, что с него довольно. В общем-то, покидать насиженное место до появления того, кто его сменит, было нельзя, но он уже продрог до костей и к тому же знал, что с этого момента за приближением «Чайки» будет следить капитан, а у него и других дел по горло. Ухватившись за стеньги, он начал  спуск вниз. Высоты он не боялся: то, что у других матросов вызывало головокружение, у него – прилив радости. Передвигаясь по грот-рее подобно танцору на канате, Бен чувствовал себя птицей, парящей над бескрайней пучиной. Такие трюки, кроме него, не осмеливался исполнять никто: одно неверное движение – и вахтенным придется оттирать с палубных досок кровь и мозги смельчака. Еще пара танцевальных па, и Бен заскользил вниз по тросу, обжигая загрубевшие ладони о жесткую пеньку.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-21 11:31:07)

Слабо вооруженное торговое судно с малочисленной командой было легкой добычей для такого опытного морского волка, как Пирс Джонс. Капитан «Леди Годивы» был настолько уверен в том, что все пройдет как по маслу, что даже не потрудился прибегнуть к обманным маневрам: на мачте сразу же взвился флаг той расцветки, которая вселяла ужас в сердца всех честных моряков. Отпирая оружейные ящики и раздавая команде сабли, пики и топоры, Бен  с жалостью поглядывал на приближавшиеся паруса «Чайки», молясь про себя, чтобы на судне не оказалось женщин, в том числе и девушки, отыскать которую поручили Черному Валлийцу. Расстояние между кораблями тем временем неуклонно сокращалось и наконец наступил момент, когда с борта «Леди Годивы» на борт  торгового судна полетели абордажные крючья, за которыми, как длинные толстые змеи, извивались прочные канаты из манильской пеньки. Теперь оба  корабля были связаны друг с другом, как сиамские близнецы, и на квартердеке раздался леденящий душу клич «На абордаж!» Несколько десятков вооруженных до зубов пиратов подобно полчищу корабельных крыс хлынули на корму торгового судна и смешались с ее командой, не пытавшейся оказать сопротивление. Возможно, капитан «Чайки» был из тех, кто предпочитал сдаться превосходящим силам противника без боя, рассчитывая на то, что победившая сторона будет милостива к побежденным и все ограничится лишь потерей застрахованного груза.

Бен оказался на палубе  «Чайки» одним из последних: в его задачу входило  отыскать девушку, а не участвовать в расправе над командой. Рассудив, что пассажирке должны были отвести отдельную каюту, он методично обыскал все палубные помещения корабля, но не обнаружил никаких следов присутствия женщины. Отчаявшись, заглянул на камбуз, но и там не было никого, даже отдаленно напоминавшего девушку, описание внешности которой дал ему дядя. Кок, забившийся в узкое пространство между плитой и стенкой камбуза, дрожа и заикаясь сообщил ему, что среди пассажиров  «Чайки» нет женщин, да и самих пассажиров можно пересчитать по пальцам одной руки. Бен недоумевал, как его дядя мог так жестоко ошибиться, но одновременно чувствовал облегчение: девушка с красивым именем Генриетта по счастливой случайности избежала страшной судьбы. Вернувшись на ют, где была выстроена немногочисленная команда «Чайки», он встал поодаль, ожидая пока его грозный дядя завершит отбор новобранцев. Глядя на бледные лица матросов, он сочувствовал бедолагам всем сердцем: выбор у них был небольшой, либо стать пиратами, либо отправиться на дно. Взгляд Бена скользил по бледным, изможденным тяжелой корабельной работой лицам: среди матросов были и совсем молодые, еще безусые парни, и насквозь просоленные моряки.  Кто из них согласится обменять свое честное имя на отсрочку от неминуемой смерти?
Тем временем матросы с «Леди Годивы» поспешно поднимали из трюма наверх  мешки, ящики и тюки, а  Пирс Джонс внимательно изучал опись груза, которую добровольно вручил ему капитан «Чайки». Судя по довольной ухмылке, игравшей на его суровом лице, добыча  вполне соответствовала его ожиданиям.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-22 21:57:03)

Черный Валлиец удивленно вскидывает густые брови и меряет взглядом тщедушного мальчишку, который и на юнгу не тянет:

- Смотрите какой удалец выискался! Ты что-нибудь тяжелее своего джека в руках удержать сможешь?

Даже те из матросов, кто обречен на прогулку по доске, ухмыляются просоленной шутке пирата.
Бен внимательно оглядывает мальчишку: бледный, тощий, такого одним плевком перешибешь, но в глазах огонь.

- Дядя Пирс, вы же знаете: тяжело в учении – легко в бою. Я из этого задохлика сделаю настоящего пирата, - шепчет он капитану.

Еще одна спасенная им душа. Или погибшая? Кто выйдет из этого мальчишки: честный моряк или жестокий пират? Не хочет ли он взять на душу лишний грех, пытаясь спасти покамест невинную душу ради того, чтобы она почернела от запекшейся крови жертв?

- Где девка? – шипит  ему капитан в ответ, вернувшись к изучению описи груза.

Бен холодеет, предчувствуя скорую расправу за неудачу, но голос его звучит уверенно и бодро:

- На корабле нет женщин. Ни одной. Я все проверил, заглянул в каждую щель.

Черный Валлиец оскаливает в улыбке ряд белых зубов:

- Значит, щелки на этой посудине все же имеются? И как они:  достаточно мокрые?

Бен заливается краской, но по-прежнему пытается сохранить уверенный вид бывалого морского волка:

- Мисс Берч на судне нет, капитан.

Черный Валлиец закрывает тетрадь с описью и последовательно тычет пальцем в тех, кто вызвался присоединиться к команде "Леди Годивы" и одновременно показался ему подходящим для службы:

- Ты, ты, ты и ты. Следуйте за боцманом!

На мгновение палец замирает в воздухе, но быстро меняет галс, упираясь в цыплячью грудь мальчишки:
- Ты тоже.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-22 22:32:36)

Повинуясь приказу капитана, «Леди Годива» сменила курс и направилась к южным широтам, оставив за собой лишь воспоминание о разграбленной «Чайке». Пирс Джонс собрал команду на палубе и произнес короткую речь:

- Сегодня каждый из вас стал богаче на десять фунтов, однако уверяю вас, что скоро эта сумма увеличится раз в пять. Судя по записям в судовом журнале и характеру груза, пойманная нами птица летела к африканскому берегу. Туда направимся и мы, чтобы обменять стекляшки и железо на слоновую кость и черное золото, которое затем выгодно продадим в колониях.

Пиратская вольница встретила эту новость хмурыми гримасами и приглушенным ворчанием, хотя каждый на бригантине знал, что десять фунтов составляли годовое жалованье честного английского матроса. Бен ничему не удивлялся, понимая, что  легкие заработки развратят любого: зачем годами за сущие гроши горбатиться на торговом или военном судне, когда можно в одночасье разбогатеть, как Крез, пусть отнятые у законных владельцев деньги и будут окроплены кровью? Под «черным золотом» его дядя подразумевал рабов, именно это и вызвало недовольство команды: все знали, что товар этот скоропортящийся и будет трудно доставить его в свежем виде покупателям на далеких плантациях. И все же открыто выражать свое недовольство в присутствии Черного Валлийца не осмелился никто: поворчав, матросы разошлись, вернувшись к своим обязанностям. Мальчишка, которого Бен так неожиданно спас от неминуемой смерти, трудился на полуюте. Некоторое время Бен наблюдал за тем, как новый юнга старательно орудует мокрой тряпкой, затем подошел и протянул ему деревянный брусок:

- Ты грязь-то не развози, не то боцман быстро тебе пропишет горячую дюжину. Посыпь песком и начинай драить как следует. А зовут тебя как? Меня – Бенджамин Джонс.

Бен не стал говорить, что он помощник капитана, чтобы не перепугать новичка до полусмерти. Но вспомнив, как тот вцепился в нос обидчику, понял, что опасения его напрасны: такого волчонка испугать не просто.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-23 16:41:38)

Бен садится на свернутый бухтой канат и дружелюбно, но при этом слегка подтрунивая над зеленым новичком, дает объяснение и задает встречный вопрос:

- Хотел избавить тебя от боцманских кошек. Может, зря старался?

Генри ему нравится, но не в том смысле, который вкладывают в это слово иные моряки, ошалевшие от долгого отсутствия женщин и оттого готовые воспользоваться любым, кто не в состоянии дать отпор их домогательствам:  как правило, жертвами их похоти становятся самые молодые и безответные. И кстати, отмечает про себя Бен, разглядывая густые каштановые кудри новичка, его большие карие глаза, черные ресницы и гладкую, как у девицы, кожу: новый член команды достаточно привлекателен для того, чтобы обратить на себя жадные взоры какого-нибудь Тома или Дика. Эта мысль беспокоит молодого  помощника капитана: не может ведь он день-деньской ходить за юнгой, как привязанный, чтобы не допустить надругательства над его тощей задницей: в любом случае на корабле много укромных уголков, куда пара похотливых козлов могут затащить новичка. Но, конечно, он не хочет пугать мальчишку такими ужасающими перспективами, просто на всякий случай дает совет, понизив голос до шепота:

- Послушай доброго совета: держи ухо востро,  если к тебе будет подкатывать наш парусный мастер Боб или его дружбан, марсовый  Том Херши.

Дав непрошенный совет, Бен тут же сожалеет о сказанном: возможно, парень порочен, как сто тысяч чертей или оголодал так, что за лишний сухарь, кусок солонины или понюшку табака готов оказать любую услугу и Бобу, и Тому разом. Вон как ключицы выпирают, скелет скелетом. Вторя его мыслям из камбуза высовывает лохматую голову кок и громогласно оповещает всех, кто на палубе:

- Джентльмены, кушать подано!

Первыми к камбузу причаливают бачковые, которым положено производить дележ порций. Бен подмигивает юнге:

- Не зевай, не то останешься без пудинга!

Сам он обычно обедает вместе с дядей, однако сегодня аппетит у него начисто пропал из-за виденного на «Чайке», поэтому он не спешит отправиться в капитанскую каюту, а зорко следит за тем, чтобы между матросами и бачковыми не вспыхивали ссоры из-за того, что кому-то досталась меньшая порция, чем остальным.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-24 21:06:08)

Помощник капитана делил каюту с боцманом, что не способствовало спокойному сну: боцман храпел так, что сотрясались переборки. Нынешней ночью Бен не мог уснуть еще по двум причинам. Первой был разговор с дядей, состоявшийся во время ужина: Черный Валлиец упрекал племянника в том, что тот упустил славную дичь.

- Девка была на судне, я знаю это так же точно, как то, что через пару лет ты будешь болтаться на виселице под бой королевских барабанов, - заявил капитан, прожевывая кусок хорошо зажаренного мяса, специально приготовленный для него коком. – Мои заказчики проследили за ней до порта, а в тот день в море выходило только одно судно: «Чайка». Благодаря тебе, мой мальчик, я потерял на этом деле пятьсот фунтов, и эти деньги будут вычтены из твоей доли добычи.

Разговор с дядей оставил в душе Бена неприятный осадок, тяжелый, как свинец, из которого отливались мушкетные пули. Но сейчас, покачиваясь в гамаке под раскатистый храп боцмана, он думал о другом. О юнге, который спал в кубрике бок о бок с Бобом и Томом. Опасность, грозившая смазливому новичку, была нешуточной.

В кромешной тьме Бен спускается в кубрик по шаткой доске, на которую набиты прогнившие и изъеденные древоточцами поперечные планки. От неминуемого падения его спасает лишь привычка. В нос шибает вонь дегтя, плесени, табака и давно не мытого мужского тела, а таких тел здесь не одно и не два, а четыре дюжины. Измученное волнами и гнилью нутро корабля стонет, но даже сквозь этот неумолчный стон Бен слышит высокий мальчишеский голос, в котором смешались отчаяние и безрассудная ярость:

-Отвали!

Значит, все так, как он предполагал: к Генри уже подбивает клинья либо Том, либо Боб, а то и оба сразу. Протискиваясь сквозь ряды подвесных коек, Бен думает лишь о том, как бы не опоздать. Пару раз он получает чувствительные тычки в бок от матросов, разъяренных тем, что кто-то тревожит их заслуженный сон. Наконец, преодолев все препятствия, Бен добирается до места преступления и хватает за шиворот кряжистую фигуру, успевшую взгромоздиться на новичка.

- С-скотина! – шипит Бен и вытаскивает мерзавца из гамака, роняя его на пол.
Тот охает от удара, но почти сразу поднимается, готовый дать отпор. В темноте лица неразличимы, и откуда ему знать, что по его душу, а правильнее сказать, задницу, явился помощник капитана.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-24 21:05:43)

Бен слегка ошарашен реакцией мальчишки. Если «проваливай» адресовано ему, не значит ли это, что он, как последний дурак, встрял туда, куда его не просили? Помешал, так сказать... Или Генри решил, что он – один из тех, кто занял место «в очереди»? Если с первым предположением Бен готов как-то смириться, то от второго его начинает мутить, как от морской болезни. Но Генри тут же развеивает его подозрения, наградив Боба тычком в бок, отчего тот начинает визжать, как резаный, и будит всех в кубрике.

- Паршивец! Ублюдок! Сучий потрох! Да я тебя сейчас выпотрошу, как селедку, и кишки жрать заставлю!

Одной рукой Боб зажимает рану в боку, другой выхватывает матросский нож. Бен наносит ему удар в подбородок и парусный мастер грузно оседает на грязный пол кубрика, роняя нож.

- Еще раз увижу, что лезешь в штаны мальчишке – выброшу за борт, - раздельно произносит Бен, надеясь, что Боб в сознании и слышит его слова.

Разбуженные воплями Боба матросы ведут себя по-разному. Кто-то изощряется в ругани в адрес всех троих: сквернословам по барабану, кто прав, кто виноват, главное, что их разбудили, не дав поспать положенные четыре часа до следующей склянки. Другие, более миролюбивые, отпускают шуточки на старую, как мир, тему сохранности яиц. Но очень скоро и веселье, и божба прекращаются, кубрик снова погружается в тишину, прерываемую лишь поскуливаниями Боба. Бену плевать на печальную участь парусного мастера – заживет, как на собаке, к тому же на «Леди Годиве» есть корабельный врач. Но что делать с Генри, он толком не знает. Оставить в кубрике или забрать с собой? Ни то, ни другое не представляется ему верным способом разрешения проблемы, но наконец он решается и обращается к мальчишке:

- Вылезай! Переночуешь в моей каюте, это соседняя с капитанской. А я – в твоем гамаке.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-25 23:14:55)

В кубрике висит такой тяжелый воздух, что хоть топором руби. Бен,  привыкший ко всему за годы, проведенные в море, все-таки не выдерживает и покидает эти авгиевы корабельные конюшни. На палубе пахнет солью, водорослями и смолой, но Бену кажется, что он чувствует и другой запах: запах далекого африканского берега, пряный и немного пугающий. Ночь тихая и ясная, «Леди Годива» будто скользит по  опрокинувшемуся небу: на волнах покачиваются  созвездия, мерцая, бежит по воде лунная дорожка. Бен сменяет у штурвала рулевого Криса Лэмба, а тот и рад такой нежданной-негаданной удаче: пробормотав благодарность, спешит поскорее убраться с глаз долой, чтобы урвать несколько часов сна. Бен знает, что Лэмб не пойдет в кубрик, а устроится на тощем соломенном тюфяке постеленном на верхней палубе, где воздух чист и свеж.

Стоя у штурвала, первый помощник смотрит на звезды, жалея, что не с кем разделить свой восторг: его взгляд скользит по темному небу, выискивая самые яркие украшения на бархатном платье Ночи, и задерживается на пояске из трех бриллиантов, расположенных на идеально прямой линии: Минтака, Альнитак и Альнилам, такие названия дали им арабские мореплаватели. Но Бен знает и другие, которые слышал от матросов из дальних стран: Коромысло весов и Прялка Фрейи. Он думает о том, что душа моряка, одновременно жестокая и поэтичная,  -  самое удивительное сочетание противоположностей, которое ему случилось встречать на своем жизненном пути. Бен продолжает читать захватывающую книгу ночи, страницу за страницей, но постепенно небесные буквы гаснут, уступая место сиянию нарождающейся зари. Жаль, что рядом с ним не было Генри: он бы научил мальчишку ориентироваться по звездам. Ну да ладно, впереди у них долгое плавание. Бен уступает штурвал сменщику и идет к своей каюте, чтобы с порога услышать недовольный вопрос боцмана, обращенный к непрошенному гостю. Бен знает, что у боцмана на берегу осталась семья, которой он посылает почти все деньги из своей доли, и старший из детей – сын, которому всего на несколько лет меньше, чем Генри.

- Не кипятись, Мелвин, - говорит он, видя, что Генри затрудняется с ответом. – Это я ему разрешил переночевать здесь: в кубрике места не нашлось.

Мелвин окидывает его подозрительным взглядом и снова обращается к новичку:

- Нечего прохлаждаться, дуй на палубу, делом займись!

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-26 09:13:54)

Вместо того, чтобы рассердиться, Бен заулыбался: улыбка вышла широкой, от уха до уха, и немного глуповатой для первого помощника грозы морей, каким был Черный Валлиец. Но ничего поделать с собой Бен не мог: всякий раз, глядя на ужимки и прыжки Генри, он улыбался, таким забавным казался ему юнга. Наверное, и к младшему братишке, если бы таковой у него имелся, он не смог бы относиться с большей симпатией.

- Хочешь посмотреть на звезды? Хорошее дело,  нужное. Если выучишь назубок карту звездного неба, не заблудишься ни на море, ни на суше. Ты про телескоп слышал когда-нибудь? Это такая большая подзорная труба на треноге, в которую видны даже самые неяркие светила. Когда разбогатею и окончательно окопаюсь на берегу, построю дом на холме и куплю телескоп.

Бен покраснел и отвел взгляд: с чего это он так разоткровенничался? Сейчас мальчишка его на смех поднимет: что это за пират такой, который мечтает сидеть на холме и пялиться на звезды? Бен отобрал подзорную трубу у Генри и сказал строго, чтобы пресечь возможные насмешки:

- Пока погода ясная, смотри на небо безо всякой трубы и запоминай. Главная звезда любого моряка – Полярная. Она всегда указывает на север. Она же самая яркая в этих широтах. Китайцы называют ее «Главной царицей неба». Попробуй сам ее отыскать: сначала найди Большой Ковш из семи ярких звезд, потом от стенки ковша, противоположной ручке, мысленно проведи линию, на которой отложи пять раз расстояние между  крайними звёздами. Примерно в конце этой линии и находится Полярная звезда. А если приглядишься получше, то поймешь, что она – крайняя в созвездии Малого Ковша.

Бен смотрит на небо, на сверкающее созвездие Ориона, которое видно из обоих полушарий. Три ярких звезды в поясе Ориона знающему глазу указывают направление восток-запад.

- Нууу... Небо говорит, что к африканскому берегу мы пристанем завтра утром.

На самом деле об этом говорит секстант, но к чему заранее забивать голову юнги ненужными познаниями?
Африка... загадочная и смертельно опасная страна. То есть не страна, а материк, линия побережья которого пестрит поселениями и фортами государств Старого Света. А в глубине этого огромного куска суши чего только нет: кровожадные племена дикарей, львиные прайды и стада антилоп, семьи слонов и носорогов. И болезни... Такие, от которых нет лекарств у самых опытных и знающих учеников Гиппократа. Сам он уже бывал в Африке дважды и оба раза счастливо избежал болезней. Но сможет ли сопротивляться им худосочный мальчишка, всю жизнь проведший в Англии? Сердце сжимается от этой мысли и Бен обхватывает  Генри руками и спускает с бочки на палубу. 

- Я рад, что нам не придется пересекать экватор: новичкам приходится туго во время празднества Нептуна.

Праздник, который всегда с тобой, если ты - моряк, следующий курсом к мысу Доброй Надежды.

Отредактировано Бенджамин Джонс (2017-05-31 19:12:39)