Первый час был самым трудным, затем она потеряла счет времени. Она сидела в кресле в темной спальне, освещенной одной свечой, и ее била дрожь, от которой не смогла бы спасти самая теплая меховая накидка. Не было ни бренди, ни рома, ни вина, которыми можно было бы притупить чувства. Не было того, кто подал бы ей даже бокал воды с успокоительным, как сделал это лорд Питер Эш в тот день, когда она потеряла Томаса. Она осталась совсем одна.
Сперва она чувствовала страх. Зачем понадобилась картина? Начато расследование? Что, если ее вызовут на допрос: будет ли начальство лейтенанта Андрадо так же доверчиво, так был доверчив он? Что, если ее заподозрят в шпионаже, как заподозрил он поначалу?
Время шло, и она понимала с его течением все больше, что боится не смерти. Она боится новых терзаний, возвращения вновь и вновь к своему прошлому. Разговор с этим испанским лейтенантом был исповедью. Рассказ о минувшем его начальству под принуждением станет оскорблением памяти и мукой, хуже любой из телесных. Но с изумлением она поняла, что не желает и счастливого избавления. Ведь тогда ей придется продолжить возвращение. Но, Господи, к чему ей возвращаться? На Нью-Провиденс нет ни радости, ни любви, их жизнь давно уже не похожа на жизнь. Но она не сможет не предпринять это путешествие. Ведь она обещала. Обещала заботиться о Джеймсе Мак-Гроу.
Смерть была бы освобождением. В той, другой, жизни она наконец встретилась бы с тем, кто единственный любил ее по-настоящему.
И она любила его. Она приняла его таким, каким он был. Она не пыталась менять его – вместо этого изменилась она сама. Она хотела сделать его счастливым. И сама была с ним счастлива.
Единственный, кто любил меня, умер. Осознание поразило, словно молнией, и она зарыдала в голос, уронив голову на руки. Господи, почему не умерла и она? Она освободила бы Джеймса. Конечно, он давно не любит ее. Она была слепа. То, что она принимала за любовь, было лишь попыткой сохранить осколки прошлого. И эти осколки резали его каждый раз, когда он видел ее. Ее же привязывало к новому бытию, привязывало едва ли не сильнее любви, слово, взятое с нее Томасом при прощании, – что бы ни случилось, они с Джеймсом будут заботиться друг о друге. Оттого она и приняла мучительное решение покинуть Англию как можно быстрее: не надеясь спасти Томаса, она надеялась спасти хотя бы Джеймса – бывшего уже лейтенанта королевского военно-морского флота. Любит ли она Джеймса Мак-Гроу по-прежнему или и она живет лишь прошлым?..
Сколько прошло времени? Два часа, больше?.. Ожидание превращалось в пытку, и она принимала эту пытку как кару за всю прожитую жизнь. Она погубила Томаса – не будь Альфред Гамильтон в разладе с невесткой, возможно, он поступил бы иначе. Она погубила Джеймса – не удержала его от падения, а, напротив, поддерживала, когда вольно, когда невольно, в его ожесточении. Вероятно, она подвела и Алонсо, так опрометчиво соблазненного ею, – если ее сочтут шпионкой, он будет скомпрометирован. Будь у нее пистолет, от попытки самоубийства ее удержал бы лишь страх попасть в ад: это означало бы вечную разлуку, – ведь ее Томас, несомненно, в раю.
Время шло, и теперь в кресле сидела смертельно усталая, бледная женщина – призрак того человека, которым Миранда была еще днем. Миранда Барлоу умерла для самой себя, как некогда умерла для общества Миранда Гамильтон. Женщина, которой она стала, смирилась с безрадостным существованием до конца своих дней.
Ведь она поняла. Единственный, кто любил ее, умер.

Эпизод завершен

[ava]http://s0.uploads.ru/6Jfwz.jpg[/ava]

Отредактировано Миранда Барлоу (2016-11-11 10:24:01)