Неумолчный лондонский шум был подобен рокотанию  моря с той разницей, что  слаженная и монотонная морская симфония успокаивала, в то время как городская какофония нещадно резала слух. Звонили церковные колокола, хлопали ставни и двери,  вопили уличные торговцы, грохотали повозки. Обитатель комнаты на втором этаже таверны «Якорь», разбуженный шумом и гамом большого города, открыл глаза и осоловелым взглядом уставился в потолочную балку, пытаясь сообразить, где он находится. Легкое посапывание, донесшееся со стороны его правого плеча,  быстро привело его в чувство: повернув голову, он увидел хорошо вылепленное ухо и густые завитки тёмных волос и соскочил с постели. Распахнув ставни, которые, несмотря на свою добротность и толщину, были ненадёжной преградой от уличного шума, он, по-прежнему голый, высунулся из окна по пояс и собирался было окликнуть продавщицу пирожков, но покосился на тело, покоившееся в кровати, и передумал. Поплескав на лицо водой из кувшина, он пригладил непослушные пряди волос и начал одеваться: это занятие не заняло много времени. Одевшись, он вытащил из кошеля золотую гинею и положил ее на подушку, на которой недавно покоилась его собственная голова. После недолгого раздумья добавил еще одну. Неслышно отворив дверь, он вышел из комнаты и направился вниз по лестнице, по дороге одарив парой медяков слугу, поднимавшегося наверх. Впереди был долгий день, который надо было чем-то занять.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-10 21:08:03)

Монтагю Мак-Вильямс добрался до Тайберна в наемном экипаже. Перед тем, как нанять извозчика, он некоторое время решал, куда ему податься: Лондон предоставлял так много возможностей, что голова шла кругом. В Друри-Лейн шла комедия, в Тайберне, как сообщали афишки, прикрепленные на стены таверн, тоже: казнь некоего Томаса Грея, " омерзительнейшего и нераскаянного виллана, вершившего богопротивные деяния на дорогах и лишавшего вдов и сирот последних грошей". Прочитав одно из таких объявлений, Монтагю усмехнулся. Как, однако, нелепо английское правосудие! Промышляя на больших дорогах, Томас Грей разжился разве что парой шиллингов, он же изымал гораздо большие суммы, грабя испанские корабли с соизволения Короны. И вот теперь жалкий воришка оседлает трехногую кобылку, лишеную стремян, в то время как он будет свободно прогуливаться по городу греха, позванивая золотыми гинеями в кармане дамастового камзола. Камзол действительно заслуживал быть упомянутым: сшитый из дамаста бутылочного цвета, он притягивал взгляды прохожих и наполнял сердце его обладателя тщеславной гордостью. Да, он был тщеславен и преисполнен греховной гордыни. Но разве не таким же был сэр Фрэнсис Дрейк, поднявшийся из йоменской грязи к сияющим высотам титула самого знаменитого приватира Англии? О да! Ему было нужно все: слава, деньги и спутник, который будет сиять рядом с ним подобно путеводной звезде: кто-то, подобный Марло или...Марлоу. Увы! Кристофер Марло давно покинул этот свет, а его преемник был так же недоступен, как луна на тусклом лондонском небе. Пока что все его спутники были блеклыми звездочками, загорающимися на час и гаснущими, как только занимался рассвет.
-Сударь, купите анемоны!
Продавщица мартовских первоцветов, такая же невзрачная и бледная, как и букетики в ее корзинке, обратилась к нарядно одетому господину. Анемоны? Символы смерти? О нет! Он предпочитал нарциссы. Но девчонка была такой трогательно жалкой, что он, не глядя, вытащил из кошеля пару монет, бросил их в корзину с поникшими цветами и пошел дальше, сопровождаемый горячими благодарностями.
Экипаж, влекомый понурой клячей, остановился перед ним, когда он собирался пересечь Флит-стрит.
-Сэр, два пенса в любую точку Лондона!
Почему бы и нет? До Тайберна идти было довольно далеко. Монтагю кивнул и распахнул дверцу. Спустя полчаса он присоединился к толпе зевак, за неимением хлеба жаждавших зрелищ. Толпа бесновалась: мастеровые, лавочники и их жены, окруженные цепляющимися за грязные юбки детьми, жадно смотрели на виселицу, ожидая представления. Монтагю вынул очки и нацепил их на переносицу. В очках были простые стекла, но он любил пользоваться этим предметом, который придавал ему вид крючкотвора из Олд Бейли. Приготовления к повешению шли вовсю, примитивные трибуны трещали под тяжестью зрителей, а он озирался, наслаждаясь видом горящих глаз и не слишком беспокоясь об участи осужденного. Взгляд натолкнулся на человека, отличающегося от стоящих рядом с ним простолюдинов подобно алмазу в диадеме из речных булыжников.
- Не может быть, - прошептал Монтагю, поправляя очки. Ричард Марлоу, опальный поэт и автор самого скандального стихотворного сборника столетия, стоял почти что бок о бок рядом с ним и его взгляд был полон неизбывной скуки.
На шею Грея уже накинули петлю, но Монтагю это мало интересовало. Он толкнул толстую мать семейства, отделявшую его от Марлоу, и уронил очки на землю.
- Не пихайтесь, сударь! -прошипела бабенка, отступая назад настолько, насколько позволяли ей соседи и собственные дети.
Воспользовавшись появившимся зазором в толпе, Монтагю навалился на Марлоу и забормотал, ощупывая его лицо и грудь:
-  Простите, сударыня! Простите мою неловкость! Я случайно обронил свои окуляры и теперь вижу настолько же ясно, как старый крот! О! Не сударыня, а сударь...Вдвойне виноват, сэр: mea culpa!
Широко раскрытыми глазами он глядел прямо в лицо Марлоу, но  взгляд его был подобен взгляду слепца: неподвижный, плохо сфокусированный и растерянный.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-18 09:29:22)

Толпа вокруг них волновалась все пуще: зеваки из задних рядов, усердно работая локтями, пытались прорваться к помосту, чтобы отвоевать себе кусок одежды висельника или прикоснуться к его холодеющей руке, а то и оттяпать мизинец на удачу. Мать крикливого выводка подхватила на руки самого младшего и принялась пробивать себе путь, тараня стоявших впереди зрителей своим внушительным бюстом. Монтагю переступил с ноги на ногу, вдавливая очки в утрамбованную тысячами ног землю, расплющивая подошвой их медные дужки и дробя каблуком хрупкое стекло.
- Матерь божья! - забормотал он, опуская голову и подслеповато щурясь. - Где же они, мои помощники?! О нет, нет! Я, кажется, наступил на них и превратил в прах! Сударь, помогите мне выбраться из этой давки и доведите до экипажа - сам я его не найду! Это недалеко - идите прямо, все время прямо, и увидите возок, запряженный пегой кобылкой, и извозчика в порыжелой шляпе и с окладистой бородой!
Противореча отчаянной мольбе о помощи, пальцы беспомощного с виду слепца обхватили запястье доброго самаритянина подобно железному обручу, не давая ему ускользнуть и раствориться в толпе.

Слепец, довольно бодро преодолевший путь от подступов к эшафоту до дверцы экипажа, распахнул оную перед носом своего поводыря:
- О да, сэр! Со мной все в порядке. Я так благодарен вам за помощь, что не могу не отплатить услугой за услугу. Вам ведь тоже надо вернуться в город? Я чувствую насущную необходимость доставить вас по нужному адресу, взяв на себя все расходы.
Не дожидаясь ответа, он обхватил спутника обеими руками, оторвал от земли и почти втолкнул в темное чрево возка.
- Друри-Лейн, любезный! Плачу гинею, если заставишь свою старушку не спотыкаться на каждом повороте! - крикнул он кучеру и запрыгнул вслед за Марлоу в экипаж, захлопнув за собой дверцу. В данном случае торг был явно неуместен: обрадованно присвистнув, извозчик защелкал кнутом и колеса экипажа споро покатились по пыльной дороге в означенном направлении.
- Простите мне этот фарс, мистер Марлоу: у меня было слишком мало времени, чтобы придумать более благовидный повод для знакомста, - как ни в чем ни бывало промолвил он, поудобнее располагаясь рядом со спутником. - Позвольте представиться: Монтагю Мак-Вильямс, давнишний и восторженный почитатель вашего поэтического таланта, а в свободное время  - капитан шхуны и счастливый обладатель королевского патента.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-15 23:05:50)

- Похитил? Нет, я так не считаю: вы не Европа, а я (увы!) пока что не Юпитер, хоть и стремлюсь к сияющим высотам Олимпа, - ответил Мак-Вильямс. Взгляд его был прикован к листку, выпавшему из рукава попутчика. После недолгого колебания он наклонился и поднял то, что счел любовной запиской и, отодвинувшись от её обладателя, принялся неторопливо её разворачивать, продолжая говорить:
- Боюсь, что для Юпитера я чересчур неловок: сначала потерял очки, теперь выронил приказ Адмиралтейства.
Отвернувшись от поэта, он быстро пробежал глазами содержание бумаги и протянул её автору:
- Снова оплошал! Это не каракули графа Страффорда*, а ваш почерк. Разумеется, я могу и ошибаться... Но некоторые обороты несомненно указывают на перо гения.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-16 18:10:04)

Мак-Вильямс накрыл листок ладонью.
- Я прекрасно обхожусь без очков. А вы? Чего лишились вы из-за моего вмешательства? Надеюсь, вы не разделяете веры в то, что рука повешенного приносит удачу и исцеляет любые хвори, даже неаполитанский недуг? Я ведь не помешал вам вступить в неравный бой с толпой простолюдинов, стремившихся завладеть этим сомнительным талисманом? Если и так, вы немного потеряли: Том Грей, которого сегодня вздернули, был не слишком удачливым вором: в среднем его улов составлял от трёх до девяти шиллингов, а посему можно смело утверждать, что рука его и при жизни была несчастливой.
Монтагю бросил косой взгляд на собеседника и продолжил:
-Да, я знаю историю этого пройдохи: судья, вынесший приговор, - мой старый знакомый. Если вам интересно, могу рассказать.

Листок незаметно переместился в рукав дамастового камзола.
- Зауряднейший разбойник, ваша честь! -  сообщил Мак-Вильямс, устремляя взгляд к потолку кареты и подражая речи стряпчего  средней руки, произносящего речь в суде. Возможно, он имел в виду не только Тома Грея, но и себя самого: иногда его непомерное тщеславие уступало место желанию подшутить над самим собой. Но конечно, новый знакомый не мог заподозрить в его словах и намека на личность капитана Мак-Вильямса. -- Паршивая овца в добропорядочном стаде честных  тружеников! Был отдан в ученики к закройщику, но быстро сбился с пути истинного. Думаю, все дело в его учителе: скорее всего, именно наставления этого умельца натолкнули юный незрелый ум на мысль о том, что срезать кошельки гораздо легче нежели их шить! Затем вмешалась любовь к некой Пат Кинг - девице безнравственной и легкомысленной. Ради святой справедливости должен заметить, что на жизненном пути мистера Грея, усеянного острыми камнями и иными препятствиями, встречались относительно ровные участки: получив в наследство восемьдесят или девяносто фунтов, он некоторое время содержал трактир в Оксфорде, а затем - розничную лавку на Монмут - стрит. Но эти светлые промежутки были, увы, недолгими, и в результате лавочник превратился в пугало, подстерегавшее одиноких путников на большой дороге, ведущей в Хэмпстед. Можем ли мы, приняв во внимание как отягчающие обстоятельства, так и отсутствие оных, оправдать подсудимого? Нет, не можем!
Монтагю переменил положение и сделал жест, который делает судья, выносящий обвинительный приговор и призывающий публику к вниманию и молчанию
- Виновен! - громко воскликнул он и посмотрел на слушателя, спрашивая взглядом, согласен ли тот с подобным вердиктом.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-18 09:59:42)

- Почему же пустой? Допускаю, что наша встреча не представляет для вас никакой ценности, однако я благодарен Провидению за то, что оно свело нас лицом к лицу, пусть даже и в таком отвратительном месте, как Тайберн.
Монтагю придвинулся чуть ближе к собеседнику и с присущей ему фамильярностью положил руку на накрахмаленную манжету:
- В Друри-Лейн идет старая комедия Бьюмонта и Флетчера о бессердечной леди, играющей чувствами своих поклонников. Удивительно, как измельчали актеры: когда-то на этих шатких подмостках блистала Нелл Гвин, а сейчас я даже не могу припомнить имен исполнителей. Если вам не слишком интересен театр, предлагаю посетить дом восковых фигур Салмона на Флит-Стрит. Меня привлекает все, что выходит за рамки привычного, а вас?
Вопрос был задан ради проформы: автор скандального сборника "Белая роза, Алая Хризантема" должен был разделять своеобычные вкусы своего попутчика.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-18 17:46:13)

Монтагю выслушал экспромт поэта с тем благоговейным видом, который выдавал в нем истинного ценителя.
- Как жаль, что сегодня в Друри –Лейн идет не ваша пьеса!  - заявил он, извлекая на свет часы-луковицу, и откинул крышку, позволив своему попутчику полюбоваться позолоченным корпусом и эмалевым циферблатом с двумя стрелками, сообщавшими, что время близится к полудню. Захлопнув крышку, он спрятал часы в карман своего дамастового камзола и покачал головой:
- Впрочем, в театр нам рано, но мы можем перекусить в заведении Сэдлера в Ислингтоне – это по пути. Бренди там не подают, но мы можем отведать сырного пирога, запивая его элем или сидром. Вы успели позавтракать? Я – нет! Кстати, там по-прежнему предлагают целебную минеральную воду из монастырского источника: говорят, что она излечивает ипохондрию, анемию, водянку, желтуху, цингу и даже родильную горячку – последний недуг нам с вами, к счастью,  не грозит. А кроме того, там выступают  канатоходцы и  акробаты и звучат песни Форсера, который на пару с Майлсом управляет сей музыкальной шкатулкой после кончины прежнего владельца. Не знаю, зачем я вам все это рассказываю: ведь вы, в отличие от меня, постоянно живете в Лондоне и знаете все самые интересные места гораздо лучше, чем я!

- Не желаю, - ответил Монтагю и смерил поэта тем дерзким и насмешливым взглядом, которым  мальчишка-оборванец смотрит на старую деву, из сада которой только что стянул пару наливных яблок. "А ну-ка попробуй отними!" - казалось, предлагал его взгляд, устремленный на Марлоу.
- Уверен, что в самом скором времени вы напишете еще немало подобных стихов, - невозмутимо завершил он короткую и безмолвную  дуэль и добавил, - А хотите, отправимся в одну из таверн, которые почтил своим присутствием ваш собрат по перу Бен Джонсон? Не удивляйтесь, что я так быстро и часто меняю решения: привычка учитывать смену ветра и течений, знаете ли. Обычно у капитана нет времени на долгие раздумья, и эта морская выучка, увы, проявляется и на суше. Итак: едем ли мы любоваться на бюст Аполлона и на святого Дункана, тянущего дьявола за нос? В таверне Дьявола бренди льется рекой, хотя самый лучший контрабандный напиток вы сможете найти только в одном месте...
Монтагю откинулся на спинку сиденья, сложил руки на груди и негромко засвистел, предоставляя спутнику решить, спрашивать ли о том, где находится это самое место.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-21 09:14:11)

Свободная правая рука Монтагю скользнула под камзол и мгновенно вынырнула обратно. Шею поэта защекотало острое жало, а сам он оказался притиснутым в  угол экипажа между сиденьем и дверцей, в то время как его попутчик приблизил свои губы к его уху и зашептал:
- Как неосмотрительно вы расстаетесь с оружием, милорд: а что, если я – один из тех безумцев, которые преследуют объект своего поклонения с настойчивостью  охотника за скальпами?
Сказав это, он тут же отпустил Марлоу и убрал от его шеи руку, сжимавшую не защищенную гардой рукоять стилета, чье узкое  жало было изготовлено не из стали, а из стекла, и не имело режущих кромок.
- У меня нет привычки расставаться с захваченной добычей, но в силу особых обстоятельств предлагаю вам честный обмен. Плоды вашего пера останутся у меня, вы же получите в качестве ответного дара  вот этого изящного убийцу родом из Мурано
Монтагю осторожно положил рядом со шпагой Марлоу свое необычное оружие и принялся неторопливо расстегивать нижние пуговицы камзола.

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-23 10:33:53)

Монтагю нимало не смутился, выслушав скабрезную историю, поведанную ему попутчиком. Отстегнув ножны и положив их рядом со стилетом, он привольно раскинулся на сиденье и заметил:
- О доплате речь не идёт, милорд: ваши стихи настолько бесценны, что даже содержимое таможенных складов Бэнксайда не сможет в полной мере возместить ваш талант. Но ради справедливости должен сказать: то, что я предложил вам в качестве возмещения - лишь песчинка в океане диковин, которые предстанут вашему взору, если вы согласитесь перейти на другую сторону Лондонского моста. О бренди я уже упомянул. Но что такое бренди! Всего лишь крепкое пойло, коим Иуды французского розлива заполняют свои животы. Столичная таможня дает добро на более изысканные предметы: наилучший виргинский табак, вплетенный в лианы хмеля; гусиные тушки, нафаршированные бутылками с темным ямайским ромом; запасные носы для сифилитиков, изготовленные из слоновьих бивней; вставные челюсти для престарелых паралитиков, сделанные из зубов бегемота; а также куча шарлатанских снадобий, которые лечат любые хвори, и тюки с тканями, из которых лучшие лондонские портные шьют скандальные наряды для дам полусвета.
Монтагю окинул взглядом одеяние спутника:
- Услугами какого портного пользуетесь вы, милорд?

Отредактировано Монтагю Мак-Вильямс (2016-05-23 21:53:04)

- Бордовый цвет вам к лицу, - заметил Монтагю и распахнул дверцу экипажа. - Впрочем, догадываюсь, что с таким же успехом вы можете носить небесно-голубой, канареечно-жёлтый и даже оттенок опавшей листвы. У вас выразительное лицо, - такое не потеряется даже на блёклом фоне Собора Святого Павла.
С этими словами он выскочил из возка и протянул руку попутчику - так, как если бы предлагал помощь даме.
- Не побрезгуйте опереться на мою руку, милорд: я не хочу, чтобы вы оступились и упали лицом прямо в лондонскую грязь. И не забудьте шпагу и стилет: на другом берегу Темзы они вам могут очень пригодиться.

Свободной рукой, не отягощенной весом попутчика, Монтагю захлопнул дверцу возка и громко присвистнул, привлекая внимание извозчика, после чего швырнул ему обещанную гинею, которую тот поймал с ловкостью, отрепетированной частыми повторами. Хлестнув кнутом свою унылую клячу, он покатил дальше в поисках новых пассажиров.
Монтагю повел, или, вернее, потащил свою ношу дальше, умело лавируя меж куч конского навоза.
- Мы совместим приятное с полезным, - сообщил он поэту, - В Друри-Лейн недавно зажглась новая звездочка под именем как бишь ее... Да! Вспомнил! Мнемозины. Эта прекрасная леди играет главную роль в пьесе Бьюмонта и Флетчера и не далее как вчера благодарные зрители  вынесли ее на руках через задний ход. Насколько мне известно, чаровница приходит в театр после полудня, чтобы подготовиться к представлению. Мы поприветствуем ее в грим-уборной, а потом я прикажу мальчишке на посылках доставить нам троим наилучший завтрак из соседнего трактира.