Про Джека Рэкхема, яичницу и сэра Генри Моргана.

Резкий ветер бросал песок в глаза и в кружку с ромом. И задирал вверх легкомысленный наряд, в котором мы оба, я и Джек, сидели на берегу в развалинах Порт-Ройала. Легкомысленным нарядом служила разорванная надвое простыня, мне досталась половина с двумя дырками, а Джеку - с тремя. И скажу я, в жару нет ничего лучше, чем дыра в одежде! Ветер игриво задувал в дырки.  Песок был везде, где можно и нельзя. В роме вот нельзя. А все равно песок там был. На раскаленном от солнца камне Джек пытался пожарить яичницу. Ром нагрелся. Голову Джека украшал платок с маргаритками и фиалками. На мне была моя шляпа. До возвращения "Странника" оставалось еще три дня.
Теперь надо, наверное, рассказать, как мы оказались в такой заднице? Ну так я расскажу.
Конечно, это все была вина Джека. Порт-Ройал был разрушен двадцать с лишним лет назад, так что, сказал Джек, это даже не будет мародерством. Мне-то, сказать правду, плевать было, мародерство это или что. Вот только светила ли нам добыча, в этом я сомневалась. Но Джек меня уговорил. Форт-Руперт порой выступал из воды, и если поторопиться, можно успеть проникнуть в него, освободить от золотишка, которое, как кто-то рассказал Джеку, хранилось в одном из помещений форта, и выбраться назад. А еще можно было поднять пушки с затонувшего в гавани "Лебедя", 32-пушечного фрегата ее величества. Не все, конечно. Я-то сомневалась, что в форте Руперт будет золотишко. Двадцать лет прошло. Да и не тянул он на важный форт. Вот форт Чарльз тянул, даже капитан приосанился, увидев, что он один устоял, как будто это из-за имени. Так и не знаю, как Джек меня уломал. Ну то есть знаю, конечно, но это наше с ним дело, ясно?
Зашли мы в гавань. Вэйн с ребятами возле "Лебедя" застрял, прикидывал, удастся ли поднять чего. А мы потащились до этого форта. Джек меня еще все за руку тянул, могилу Моргана хотел посмотреть, я ему говорю, что она развалилась к дьяволу, да что вы, Джека не знаете, что ли? Я-то думаю, Джек не Моргану почести хотел отдать, а слямзить чего у покойника, чтоб потом хвастать, мол, эта вещичку сам Морган носил!
Добрались мы к вечеру. Пока то, пока се, дождались, пока развалины покажутся, оставили вещички свои на камнях и сунули нос в форт. Простыню с собой Джек прихватил, чтоб сподручней добычу выносить было.
Про золотишко брехня оказалась, как я и говорила. Кой-чего мы нашли, но овчинка выделки не стоила. Я эфес подобрала, серебряный. Сабля рассыпалась в труху, только и осталось, что эфес и костяные накладки на рукоять, все остальное ржа съела. Увязали мы все в простыню и потопали назад.
И дернул же черт Джека в развалины меня потянуть! Дело уже к утру шло, светало, только слышу - вроде как грохнул выстрел. Мы на берег - а там фрегат какой-то, и "Странник" наш против него ну как щенок против взрослой суки. Одно хорошо, быстрый. На всех парусах из гавани ломанулся.
У нас уговор был на такой случай, ежели чего. На пятый день вернется за нами и добычей.
"Джек," - сказала я. "Если б не твой Морган, мы бы сейчас на "Страннике" были".
Ну а что делать-то? Простыню с добычей прикопали на берегу и пошли по Порт-Ройалу пошляться.
Могилу Моргана мы не нашли, хоть руины эти проклятые облазили сверху донизу. В один домишко сунулись, а там лаз вниз. И гляжу я, что-то внизу сверкает. Крыша-то рухнула, вот солнце и светило в дыры, а внизу не то серебро, не то еще что хорошее. Не бросать же! Нырять стали. Сундучок! Одному не поднять, несподручно. Ну, барахлишко свое на камне оставили и нырнули, вдвоем взяться. Вынырнули, еле вытащили, а там средь барахла гнилого чего не было! Разглядывали мы это дело, разглядывали, примеряли друг на дружку. Я какую-то цепь, Джек жемчуга нацепил...
Хватились мы одежды уже после полудня. Как волной смыло! То ли еще кто в руинах обитал, то ли в воду свалились и уплыли, того мы никогда и не узнаем. Только и осталось, что шляпа моя и платок, пестренький такой.
Как мы сундучок на берег тащили, голышом-то, того рассказывать не буду. Если б нас кто видел, помер бы со смеху. Нам-то не до смеху было. А доперли, прикопали, песочком засыпали - тут-то и дошло до нас, что Вэйн и ребята нескоро еще придут.
Хорошо еще мы на берегу нычку оставили, с сухарями и флягой. Хоть немного, а все лучше, чем с совсем пустым желудком сидеть.
Поделили мы ту простыню. По-братски поделили, точно напополам. Облазили все руины, и повезло. Хранила нас судьба. Таверн, говорят, в Порт-Ройале было видимо-невидимо, вот одну мы и разыскали... Жратва, конечно, испортилась, но ром уцелел. В скалах яйца нашли. Уж не знаю, чьи, мне все равно было, это Джек умничать пытался. А по мне так какая разница?
Три дня просидели мы на том берегу. Под конец Джек знатно кашеварил, в смысле, яичницу жарил. Без соли оно не то, конечно, а все ж лучше, чем сырые яйца глотать. Ребята сперва хохмить пытались, когда мы поднялись на борт, да быстро глотки заткнули, сообразили, небось, что я с ними сделаю, когда до ножа доберусь. А может, разглядели, что у нас на шеях висело цацек больше, чем у каких-нибудь графьев.
Вэйну, конечно, мы все отдали, он по совести разделил. Джек приврал, было, что перстенек один снял с мертвой руки Моргана, но Вэйн не дурак, жалостливо так взглянул, промурлыкал: "Допился до Моргана, Джек?" и перстенек себе на палец нацепил. С тех пор у нас и присказка есть, "до Моргана допиться".
А в Порт-Ройал я теперь не сунусь, пусть мне хоть кто о золоте сказки нежные поет. Нету там золота. Песок, камни и вода.
И на яичницу я с тех пор смотреть не могу.