Джек хотел возразить, что только присутствие Атау в монастыре и дает ему надежду на то, что с их сыном все будет хорошо, но, взглянув на Мэри, не стал ничего говорить. Удивительно, как женщины, ни с того ни с чего проникнувшись неприязнью к человеку, становятся слепы, как кроты, не видя его несомненных достоинств! Атау был уроженцем этих мест и опытным охотником и следопытом, что делало его непревзойденным проводником в горах. Он умел лечить лихорадку и еще чертову прорву болезней, от которых его бледнолицые собратья загибались за пару дней. Разбирался в травах, грибах, зверье и птицах, а также в растительных и животных ядах. Но Мэри вбила себе в голову, что он враг, и точка!
- Слушай, Мэри, - вдруг ни с того ни с сего спросил Джек, припомнив историю, случившуюся на необитаемом острове. - А с чего ты тогда на мою мартышку зуб вырастила?
Джек не мог понять этого тогда, не мог и теперь, но сходство с тем, что происходило сейчас с индейцем, было налицо, и его это встревожило.

- Да я и сам не знаю, с чего... - вздохнул Джек. - Вспомнилось чего-то...Ладно, пойду я, пожалуй, собираться в дорогу. Мешок с едой лучше к себе в келью забери, чтобы у меня соблазна не было стащить оттуда что-нибудь. Чувствуешь, как хлебом и овечьим сыром пахнет? Так и бы съел все разом, но нельзя! Мы лучше привал в полдень сделаем и перекусим.
Уходить Джеку не хотелось - так бы и сидел, обнимая жену и глазея на звезды, но ему надо было переговорить с Атау, и он боялся, что индеец уснет, пока он тут рассиживается.
- Как небо начнет светлеть, встречаемся у ворот, - предупредил Джек и поцеловал Мэри, хотя расставались они всего на пару часов, не больше.

Вернувшись на сеновал, Джек застал Атау бодрствовавшим и сразу же приступил к делу.
- Послушай, друг, - сказал он, усевшись рядом с индейцем на соломе. - Хочу тебя попросить об услуге, - не просто так, конечно, а за вознаграждение. Приглядывай за Джонни до нашего возвращения. Нет у меня доверия этим глупым курицам, - они только и могут, что квохтать. Когда вернусь, вознагражу тебя по-царски - золотом. А ежели через год мы с Мэри не вернемся, отвези Джонни на Ямайку, в Кингстон. Там найди таверну "Лев и ягненок", ею в мое отсутствие заправляет мой старинный друг, Блумингдейл. Он Джонни примет, как собственного сына, и вырастит достойным человеком - в этом я уверен. Если же не застанешь Блумингдейла живым и в добром здравии, иди к коммерсанту Блумквисту и скажи, что Джонни - сын Мэри, хозяйки "Необитаемого острова", и что она просила позаботиться о нем.

- На Ямайку?! - Атау был так поражен, что впервые на памяти Джека повысил голос. - Это же у черта на рогах! Да и кто мне поверит, что я привез твоего сына, а не какого-нибудь найденыша-сироту?
Джек почесал в затылке, но его лицо тут же прояснилось. Написать записку Блумингдейлу и Блумквисту он не мог: ни пера, ни чернил, ни бумаги у него не было, но ему пришла в голову другая идея. Склонившись к Атау, он что-то зашептал ему, быстро и горячо, а когда закончил, сказал уже громче:
- Эту историю знают только Блумингдейл и Блумквист, больше никто, даже Мэри. Блумингдейл, как ты понял из моего рассказа, сам в ней участвовал, а Блумквисту я как-то по пьяни разболтал. Так что оба поверят, что ты мог слышать ее только от меня. Ты главное не забудь, что зовут меня Джек Рэкхем, и я родился в Лидсе.
- Не забуду, - ответил Атау, удивленно глядя на Джека: история, которую тот ему поведал, явно его поразила.
- Ну тогда по рукам и бывай. Удачи тебе с Джареттой, - попрощался Джек.
Они пожали друг другу руки и Джек покинул сеновал. Мэри уже ждала его у ворот, любуясь светлевшим небом. Джек забрал у нее самый тяжелый мешок и постучал в привратницкую. Сестра Мануэла, пробудившаяся ото сна, благословила их и пожелала доброго пути, после чего открыла ворота и они покинули стены обители.
-

Джек аж споткнулся, услышав вопрос.
- Какой Соломон? - вытаращился он на Мэри. - Мы же решили вдвоем идти, ты чего?
Он остановился и опустил мешок на землю, ничего не понимая. От волнения его вдруг проняло на пожрать, - с такой силой, что он с трудом удержался, чтобы не сунуть руку в мешок с припасами.
- Зачем нам Соломон? Пусть Гбемизолу с Джонни охраняет, а мне он точно не нужен, только и будет ныть, а жратвы на него не напасешься - ест в три горла, а охотник при этом никакой.

- Может, мы порожняком обратно вернемся, так что этот обжора нам без надобности, - мрачно прокаркал Джек. -  Ладно, извини, если что напутал, - я был уверен, что ты хотела только со мной за золотом отправиться.
Хотя он и видел, как рассержена Мэри, возвращаться в монастырь за Соломоном не собирался. Как и все моряки, он был суеверен, и не хотел с самого начала испортить весь путь. К тому же присутствие Соломона сильно ограничило бы его в проявлении супружеских чувств. Что бы там Мэри не говорила насчет своего нежелания заводить еще детей, у Джека на этот счет было свое мнение, которое радикально отличалось от мнения жены.
- Ты не гони, как на пожар, - окликнул он Мэри. - Давай хоть сообразим, в какую сторону идти. Еще раз карту посмотрим, сориентируемся на местности по солнцу.

- Атау о сокровищах не знает, не то точно бы с нами увязался,- ответил Джек. - Для него главное сокровище - Джаретта!
Он сел рядом с Мэри и заглянул в карту, мысленно сравнивая ее с картой испанских владений, которую видел у Блумквиста.
- Сейчас мы в вице-королевстве Перу, а нам надо в Эквадор, это на севере. Чтобы пройти весь путь по горам, года не хватит. Предлагаю спуститься вниз, к побережью, и если наш баркас еще никто не прибрал к рукам, плыть на нем на север вдоль берега. Получится всяко быстрее и легче.
Разобравшись, как он думал, с одной проблемой, Джек повеселел, но тут же столкнулся с новой:
- Мать честная! - воскликнул он. - Подвесной-то мост рухнул! Как же нам через ущелье перебраться?
Досада его была так велика, что  он потянулся к мешку с припасами и сунул в него руку, чтобы вытащить что-нибудь съестное и зажевать свое расстройство.

- Мысль дельная, - согласился Джек по поводу моста, - А топор-то у нас есть? Мачете такое дерево не срубишь...
Упрек в сторону Атау он предпочел пропустить мимо ушей, чтобы не накалять обстановку, но подумал о том, что Соломон сейчас им действительно бы пригодился: силища у него была неимоверная, и он впролне мог расшатать дерево и вырвать его из земли с корнями.
- Можно обжечь ствол со всех сторон и потом попробовать его свалить, - выдвинул он предложение, которое было легче высказать, чем осуществить на практике.

- На пустой желудок все плохо, - буркнул Джек, но не стал настаивать на том, чтобы перекусить. Мэри была права: они и так задержались. - Ну идем, что ли...
Джек с тоской подумал о том, сколько еще шагать до ущелья, а потом ломать голову над тем, как перебросить через него подобие моста. Но как только выглянуло солнце, его тоска развеялась, и он даже начал находить удовольствие в том, как бодро они с Мэри шагали по лесной тропе, слушая пение птиц и глядя на диковинных бабочек, которых тут было видимо-невидимо.

К концу дня Джек уже валился с ног и клял себя за то, что не прихватил Соломона: если бы чернокожий верзила был с ними, костром бы пришлось заниматься ему, а не Джеку. При мысли о том, что Сол сейчас посиживает на монастырской завалинке и  за обе щеки уплетает свежеиспеченный хлеб, запивая его парным молоком, у Джека от зависти темнело в глазах. Монахини, несомненно, назначили постояльцу какой-то легкий оброк в виде колки дров и перетаскивания с места на места ведер с водой, но в остальном жизнь у него должна была быть не бей лежачего, - нарубил дровишек и знай сиди да точи лясы с двумя черненькими курочками.
Еле волоча ноги, Джек плелся за Мэри, которая держалась на удивление бодро несмотря на то, что уже стемнело и появились москиты, дружно набросившиеся на двух теплокровных.
- Вот ведь зараза! - Джек прихлопнул с дюжину кровососов, облепивших его шею, и выругался еще крепче, обнаружив на руке размазанную кровь. - Так и лихорадку подхватить недолго, - потом все деньги, что найдем, на докторов потратить придется.
Он бы и дальше бурчал и жаловался на жизнь, если бы не возглас Мэри.
- Что? Пещера? - Джек прищурился, пытаясь разглядеть в сумерках то, что его подруга жизни назвала пещерой. - Ну, может быть. Давай я проверю, ты пока тут оставайся, мало ли что...
Джек сбросил поклажу на землю и осторожно приблизился к черному провалу, рядом с которым росло несколько кривых деревьев и колючих кустарников. Сверху из расщелин в скалистой породе свисали лианы, образовывавшие подобие редкого полога над входом. На всякий случай он вытащил из-за голенища сапога свой верный нож, приготовившись дать отпор хищнику, который мог затаиться внутри. Вход наполовину зарос густой паутиной, в середине которой раскорячился жирный мохнатый паук величиной с мужскую ладонь. Джек от отвращения сплюнул и снес паутину несколькими взмахами ножа, а потом наступил на ее владельца, растерев его подошвой сапога, - он не хотел рисковать и связываться с тварью, которая могла оказаться ядовитой. Шагнув внутрь, он замер, прислушиваясь и вдыхая носом затхлый воздух. Откуда-то сбоку раздался противный писк и по каменному полу зацокали маленькие коготки. И больше не раздалось ни звука. Глаза медленно привыкали к кромешной тьме, но Джеку показалось, что пещера пуста и опасности нет.
- -Эй, Мэри! - крикнул он, оглянувшись. - Иди сюда, тут чисто!
И как только он произнес эти слова, над его головой зашевелился и зашуршал невидимый ковер, а вслед за тем громко затрещали десятки, а то и сотни кожистых крыльев, - это стая летучих мышей пробудилась от дневного сна. Джек заорал дурным голосом и замолотил руками по воздуху, как ветряная мельница, отбиваясь от тварей, которые задевали его крыльями по лицу и били по ушам. Нескольких из них он сумел полоснуть ножом, и они упали на пол пещеры, но основная часть благополучно покинула убежище и устремилась на ночную охоту.

[icon]https://d.radikal.ru/d21/2001/77/ed11cee8e58a.jpg[/icon]

Джек появился на пороге пещеры, отряхивая с себя капли крови  летучих мышей. Вид у него был достаточно потрепанный.
- В порядке, только ошалел немного: эти твари обрушились на меня, как рыбацкая сеть - на тунца. А ну-ка взгляни: сильно они меня подрали?
Джек ощупал лицо, но не обнаружил на нем следов крови, хотя в некоторых местах ощутимо саднило.
Солнце тем временем уже почти спряталось, и сумерки становились все гуще. Джек подумал о том, что надо бы не терять времени и успеть набрать хвороста для мало-мальски годного костерка, иначе потом это станет невозможным из-за непроглядной темноты.
- Ладно, вроде цел, - сказал он. - Пойду за ветками и хворостом для костра, а ты пока обживайся. Фонарь-то захватила?

Джек натаскал ко входу охапки хвороста и сложил их в огромную кучу: хворост горел быстро, и для того, чтобы нагреть воды к чаю, его понадобилось бы немало. К тому моменту, как он закончил свои труды, окончательно стемнело, но Мэри уже успела зажечь в пещере фонарь и  снаружи казалось, что из пещеры за Джеком подглядывает одноглазый великан.
- Я закончил, можно костер разжигать, - объявил Джек, войдя в пещеру и тут же изумленно воскликнул:
- Мать честная! Вот это да!
Свет фонаря освещал часть стены, на которой красной и синей краской были нарисованы человеческие фигуры и силуэты животных. Большей частью эти фигуры занимались тем, что охотились на громадных зверей, и несмотря на то, что нарисованы они были будто бы рукой ребенка, выглядели впечатляюще. Позабыв об ужине, о котором давно мечтал, Джек подошел к стене и провел пальцем во  фигуре охотника, занесшего для броска длинное копьё, чтобы метнуть его в зверя, напоминавшего ягуара.
- Вот это красота, вот это сила... - завороженно протянул он, обводя контур фигуры кончиком пальца. - Кто же тут побывал до нас?
Он схватил с пола фонарь, поднял его повыше и стал обходить пещеру по кругу, разглядывая роспись на стенах. Рисунки менялись, и хотя события, которые рисовал неведомый художник, в основном касались охоты, войны и праздников, Джек не увидел двух одинаковых.
- Ого! - снова воскликнул он, увидев зловещую сцену убийства: ряд копий, на которые были насажены отрубленные головы с высунутыми языками. На соседнем рисунке высокий мужчина, одетый в длинные одежды, вырывал сердце у лежащего у его ног человека и победно вздымал вверх руку со своим трофеем, с которого стекали красные капли. - Мэри, взгляни-ка сюда!

- Точняк. Мэри, ты - голова! С такими соседями, как эти крылатые твари, точно никто не ужился бы, даже такие крутые ребята, как этот, - Джек кивнул на фигуру с окровавленным сердцем в руке. - Вот только зря ты про каннибалов вспомнила, у меня того и гляди аппетит пропадет. Пойду-ка я костер разведу у входа в пещеру - дыма меньше, и ни одна зубастая морда к нам не сунется, не считая москитов, а ты пока припасы разложи.
Джек отвернулся от наскального рисунка и пошел к выходу. Костер он развел быстро, но оказалось, что поблизости нет ручья, из которого можно было бы набрать воды, а шастать в темноте по лесу ему не хотелось. Понадеявшись на то, что Мэри захватила с собой уцелевшую бутылку рома, он вернулся в пещеру, в которой стало значительно светлее от огня, пылавшего снаружи. От игры света и теней рисунки на стенах как будто ожили, и Джек почувствовал, что по спине у него пробежал холодок.
- Горло промочить есть чем? - с надеждой в голосе спросил он Мэри, бросив алчный взгляд на головку сыра и каравай хлеба, от запаха которых в животе у него громко заурчало.

Оказалось, что Мэри где-то умудрилась раздобыть воды, покуда Джек  собирал хворост. Жадно отпив из котелка несколько глотков, Джек  по-турецки уселся на пол перед разложенными припасами, - ну вылитый янычар, только без ятагана, - отхватил ножом от каравая добрый кус хлеба, намазал его маслом, поверх масла - мёдом, и принялся жевать этот сандвич, закусывая его сыром. Получалось неплохо: сытно и вкусно. Однако в поясницу как будто дуло из какой-то щели. Этот промозглый сквозняк донимал Джека и портил ему все удовольтвие от трапезы, которой напоследок снабдили их монахини. Джек терпел, сколько мог, а именно до того момента, когда дожевал последний кусок и, стряхнув со штанов крошки хлеба и сыра, собрал их в ладонь и тоже отправил в рот.
Мэри все никак не возвращалась, - видно, сильно ее прихватило, - поэтому он встал и, захватив фонарь, начал исследовать стену за своей спиной. Его поиски увенчались успехом: в дальнем углу пещеры он обнаружил расщелину, похожую на естественный разлом в скалитой породе, образовавшийся после землетрясения. Разлом был достаточно широк для того, чтобы он мог сквозь него протиснуться вместе с фонарем, но внутри царила тьма-тьмущая и веяло сухой гнилью. Джеку отчего-то стало жутко, и он попятился от разлома, ощущая непреодолимую неохоту поворачиваться к нему спиной.