Атау пожал плечами:
-  Точно такой же мост между Лимой и Куско обрушился семь лет назад, когда по нему шли пятеро путников с поклажей. Вы ведь не хотите разделить их судьбу?
Джек точно не хотел, поэтому внес предложение:
- Вот ты первым и пойдешь, - проверишь конструкцию  на прочность. И кому-то из нас придется нести на закорках козу... А груз надо как-то иначе переправлять: может, веревку перекинуть через пропасть, и по ней на скользящих петлях?
Джек с сомнением посмотрел на Соломона: он с удовольствием бы уступил чернокожему гиганту сомнительную честь нести на плечах рогатую бестию, но Сол и без козы весил немало, и Джек по-любому предпочел бы пустить его последним во избежание малейшего риска.

Атау без лишних слов вытащил одну из пропитанных ядом стрелок и, подойдя к жалобно блеявшей козе, которая, по-видимому, чувствовала, что ей предстоит тяжелое испытание, царапнул острием стрелки по ее заду. Через несколько мгновений животное потеряло способность двигаться и беспомощно завалилось на бок, глядя на индейца остекленевшими глазами. Тот поднял козу и закинул на плечи, крепко придерживая за передние и задние ноги.
- Скоро очнется, - бесстрастно промолвил он и пошел по мосту, который раскачивался под порывами ветра. Несмотря на то, что на плечах у него был тяжелый груз, двигался он легко и плавно, как танцор, в едином ритме с колеблющейся конструкцией.
Джек присвистнул, глядя на то, как уверенно, бесстрашно и целеустремленно двигается индеец.
- Совсем ему страх не ведом, что ли? - пробормотал он, чувствуя, как у самого сердце уходит в пятки.

Джеку было безразлично, какая из рабынь рискнет первой, единственные, кто его заботил, были Мэри и сын, и ему страшно не нравилось то, что Мэри сама понесет Джонни: при самом плохом раскладе он рисковал потерять сразу двоих самых близких и любимых людей. Но он не стал возражать, поскольку понимал, что Мэри никогда не согласится доверить безопасность и жизнь сына кому-то другому, причем почти по тем же соображениям, что были и у него, Джека. Ну, по крайней мере, он так предполагал.
- Давай жребий бросим, - буркнул он и, порывшись в карманах, выудил медную монетку. - Гбемизола - орёл, Джаретта - решка.
И подбросил монетку в воздух, глядя, как она переворачивается, тускло поблескивая в лучах солнца.

Как только монета вернулась в его широкую мозолистую ладонь, Джек мельком глянул на нее и ухмыльнулся, вытянув руку к Гбемизоле и показывая ей результат.
- Вперед, красавица, - сказал он. - Нынче судьба на твоей стороне.
И он действительно так думал, поскольку вероятность благополучно пройти над пропастью убывала с каждым новым ходоком

- Видишь? - обратился Джек к Джаретте, как только ее товарка добралась до твердой земли. - Не так страшен черт, как его малюют! Уж если Гбемизола не провалилась в тартарары к самому дьяволу, тебе точно ничего не грозит: ты ж  как тростинка на ветру, не чета этой корове. Так что давай, иди и не оглядывайся, только сначала прихвати с собой что-нибудь для равновесия: ну хоть вон тот мешок, что я на горбу всю дорогу в гору тащил.
Джек совсем не считал Гбемизолу коровой, а сам себе мог бы честно признаться, что находит ее округлые в нужных местах формы крайне аппетитными и завлекательными, однако весь этот антураж пропадал зазря из-за цвета ее кожи и его непоколебимой любви и верности Мэри. Джаретта нравилась ему и того меньше, однако он счел своим долгом подбодрить ее, сделав комплимент не в пользу Гбемизолы, ибо какая женщина не хочет быть или хотя бы казаться лучше своей подруги.
- Никакая она не корова! - раздался за его спиной обиженный голос Соломона,  которого Джек благополучно выпустил из виду. - Гбеми - красавица, каких поискать. Не в обиду тебе, Джаретта, но ведь это так и есть, я пока что не слепой.

- Возьму, конечно, - согласился Джек и снова проинспектировал дюжую фигуру Соломона на предмет того, выдержит ли его мост, ежели он понесет что-то тяжелее бутылки с ромом. Решив, что выдержит, Джек начал раскидывать по двум мешкам груз, который до сих пор несла Мэри,  - это занятие немного отвлекало его от жгучей тревоги за жену и сына, которые должны были начать переход через ущелье. В мешок, предазначенный Соломону, он положил основное оружие и вещички Джонни, себе оставил главное, что поддерживало моряка на плаву в бурном потоке жизни: внушительный запас бухла, который они собрали в разбойничьей хижине.
- Давай я помогу тебе Джонни привязать, - сказал он Мэри, снимая с себя длинный мягкий кушак, который использовал, как пояс для штанов. - Примотаем его тебе к груди, у тебя руки останутся свободными, чтобы за поручни держаться. А я веревкой штаны подвяжу, чтобы не сваливались.
За время путешествия Джек изрядно отощал и штаны могли свалиться с него прямо посередке моста.

У Джека в ответ на веселое подмигивание Мэри нервно дернулось веко.
- За веревки крепче держись, ворон не считай, - буркнул он, чувствуя, что сердце заколотилось чаще.
Не отрывая взгляда от Мэри, он замер у входа на мост и начал считать ее шаги, как будто это могло как-то обезопасить её и Джонни.
- Один, два, три...семь, восемь, девять, - бормотал он себе под нос, не обращая внимания на Сола, который смотрел на него, как на полоумного.
Когда Джек довел счет до полсотни, это и случилось: раздался сухой треск и Мэри покачнулась, вцепившись одной рукой в веревочное ограждение. Сердце Джека ухнуло в пропасть и он рванулся вперед, но тяжелая рука Соломона схватила его за плечо и остановила. К этому моменту стало понятно, что беда миновала, но колени у Джека ослабели и он был вынужден сесть на землю, потому что ноги отказывались его держать. Он перестал вести счет шагам Мэри и только непрерывно ругался сквозь зубы. Как только Мэри миновала мост, его немного отпустило.
- Теперь ты, - сказал он Соломону, встал и поправил заплечный мешок, криво висевший у того за спиной.
Сол кивнул, сосредоточенно глядя перед собой, и пошел по мосту, перебирая руками по веревочным перилам. Добравшись до конца моста, он оглянулся и сверкнул ослепительной белозубой улыбкой, которая была видна даже с такого расстояния, которое разделяло его и Джека.
- Идите, кэп! - крикнул Сол, сбрасывая мешок на землю. - Мост крепкий, вас точно выдержит!
- Да чтоб тебя, черномазый: еще сглазишь ненароком, - с досадой проворчал Джек и трижды поплевал через левое плечо.
Тем не менее переход дался ему сравнительно легко. Удерживать равновесие на качающемся мосту было не сложнее, чем на вантах среди надувавшихся пузырями парусов.
- А вот и я! - бодро сообщил Джек, присоединившись к поджидавшим его людям. Коза, уже успевшая очнуться, встретила его протяжным меканьем, что сразу же вызвало горячий интерес Джонни.
- Плёвое дело, - похвастался Джек. - На корабле хуже бывало, особенно когда волны выше фока.
И тут он заметил, что все на него странно поглядывают, и сообразил, что от волнения забыл свой мешок на другом конце ущелья.
- Проклятье, мешок с бухлом оставил! - сказал он, пристыженно глядя на Мэри. - Как под тобой та досточка треснула, у меня весь ум отшибло и память впридачу. Я быстро сгоняю тудой-сюдой, а вы идите вперед, я вас нагоню!
И Джек резво порысил обратно, чтобы забрать мешок.

Джек пересек мост с завидной скоростью, сильно отличавшейся от той, с которой он шел первый раз. Схватил мешок, закинул на плечо, снова снял и вытащил бутылку. Выдернув плотную затычку, хлебнул огненной воды прямо из горлышка и блаженно зажмурился. Глотнул второй раз, и все страхи отлетели прочь. Теперь переход  через паутинку моста, сплетенную над над пропастью глубиной в несколько сотен футов, казался ему увеселительной прогулкой по берегу залива в тихий, безветренный день. Джек убрал бутылку, снова закинул мешок за спину и ступил на мост, горланя во все горло шанти

Старик Билли Райли - учитель танцев.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

У Билли Райли есть каботажник.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

Есть каботажник - с Антильских островов.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

У Билли Райли славная дочка.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!*

Паутина моста мягко покачивалась под его ногами и Джеку  казалось, что он снова на корабле, который идет в порт, где его ждет лучшая женщина всем белом свете, а не какая-то недотрога! Он немного сбился с ритма, когда наступил на ту же треснувшую досточку, на которой оступилась Мэри, но тут же выправил шаг и снова загорланил:

У Билли Райли славная дочка.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

Ах, мисс Райли, милашка Райли.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

Славная дочка, да недотрога.
Эх, Билли Райли, старик Билли Райли!

И в тот момент, когда он собирался с чувством пропеть следующую строку шанти, - "Бросим её, да пойдём, ребята...", его ноги потеряли опору и он ухнул в пропасть, не допев всего одну, последнюю строфу.

*Русский перевод взят отсюда http://teksti-pesenok.ru/12/Morskie-pes … illy-Riley

От неминуемого падения в пропасть Джека спас мешок, застрявший в проломе. Однако под его тяжестью пролом быстро расширился, и теперь Джек висел на руках, вцепившись пальцами в веревки, сплетенные из грубых волокон конопли и сухих древесных лиан, и кое-где скрепленные деревянными плашечками. Содранная кожа на пальцах и ладонях горела огнем, а мешок тянул вниз, и он с ужасом ждал того момента, когда мост окончательно развалится и он полетит в преисподнюю, где его, несомненно, ждали черти  и котлы с кипящей смолой. И все же у него нашлись силы крикнуть Мэри, которая уже спешила к нему на помощь, правда голос у него звучал, как хриплое карканье ворона на погосте:
- Назад! Даже не думай сюда идти, слышишь?! Или ты хочешь Джонни сиротой оставить?
Жить ему, конечно, хотелось, и еще как! Но мысль о том, что черномазые бросят Джонни на произвол судьбы в этих проклятых горах, сверлила его мозг раскаленным вертелом. А ведь и бросят! Кому нужен чужой ребенок?

Когда Мэри говорила «Делай!» Джеку только и оставалось, что повиноваться, особенно если ее приказ сопровождался руганью. Он не один был такой: так поступали все, кому она отдавала приказы. В данном случае Джеку и самому хотелось побыстрее выбраться из проклятой дыры и встать обеими ногами на твердую почву, так что требование Мэри удивительным образом совпало с его собственными желаниями. Но одно дело хотеть, другое – сделать! Без мешка за плечами стало значительно легче, и тем не менее основание моста было таким зыбким, что даже подтянувшись на руках, он не имел возможности ни на что опереться, чтобы выбраться окончательно. Извиваясь, как дождевой червяк, насаженный на рыболовный крючок, Джек предпринял несколько безуспешных попыток и понял, что надо действовать иначе, прежде чем мост окончательно развалится, унеся в пропасть и его, и Мэри.
- Давай я попробую на руках передвигаться, - пропыхтел он. – А ты ползи назад, вытянешь меня на том конце. А лучше Соломона с Атау позови: они меня в четыре руки выдернут отсюда, как пробку из бутылки.
Долго он так не провисит, - это Джек понимал яснее некуда.

Легко сказать- перераспределить вес! Джек еще крепче сжал веревки в основании моста и попытался закинуть на них ногу, что ему удалось с большим трудом, причем сапог застрял между веревками и теперь Джек висел, как орангутан на трех лапах.
- Твою ж мать, - пожаловался он Мэри, как будто в его невзгодах была виновата свекровь, которую он в глаза не видывал. - Суставы не гнутся, - наверно, ревматизм... Вот когда аукнулось, я и не ожидал.
И действительно, сколько месяцев и лет он провел в море, не снимая с себя насквозь промокшей матросской робы и замерзая в ней на штормовом ледяном ветру!
Джек представил себе, в какую развалину он превратится в самое ближайшее время и решительно сказал:
- Брось меня! Зачем я тебе такой сдался? Вон уже и ноги не разгибаются, как должно, а дальше еще хуже будет. Ты молодая, красивая, здоровая. Найдешь себе морячка помоложе, который без ревматизма...пока...

Мэри выдернула его из прорехи в мосту, как щенка, разве что зубами не цапнула. Один сапог Джека, застряв между веревок, так там и остался, а Джек повалился на Мэри, ощущая как босую ногу холодит ветер, гуляющий наверху ущелья. Впрочем, он быстро с нее слез и пополз вперед, таща её за собой, ухватив за шиворот. Вставать в полный рост он не решался: таким образом давление на мост было бы более сильным. Сапог пришлось бросить: терять время на то, чтобы его вытаскивать и надевать было опасно, потому что мост подозрительно скрипел и трещал, рискуя обрушиться в любой момент, и тогда на дне ущелья оказались бы два трупа, а Джонни остался бы круглым сиротой.
До конца моста оставалось всего ничего, оставалось лишь протянуть руку, чтобы выбраться на твердую землю, когда треск усилился и веревки лопнули, а Джек, одной рукой вцепившись в корень дерева, торчавший из земляного склона, повис над бездной, вцепившись другой рукой в воротник куртки Мэри.
- Мэри!! - заорал он, - Мэри, мать твою, хватай меня за ноги, а я ухвачусь за корень двумя руками! Соломон! Со-ол!!! Дуй сюда со всех ног, срань Господня, или я сам выберусь и с тебя три шкуры спущу!
Джек орал так громко, что над лесом поднялись в воздух и закружили над деревьями стаи птиц.

- Куда мне ползти?! - завопил Джек, хватаясь второй рукой за скользкий корень, потихоньку выползавший из земли. - Скажи спасибо, если этот чертов вырост не оборвется!
Мэри повисла на нем, как чугунное пушечное ядро, которое пираты привязывали к ногам обреченных на казнь, но Джек не жаловался. Да и как он мог жаловаться, если в поток ругательств, изрыгаемых Мэри, было невозможно вставить ни слова? Он даже не был уверен в том, что она услышала его оправдания. Так всегда было с женщинами: они говорили без умолку и слышали только себя!
Подоспевший на зов Соломон распластался на земле и схватил Джека за волосы. Джек взвыл, как раненый койот, но Соломон тоже его не слушал: тянул и тянул вверх. Наконец верхняя половина туловища Джека оказалась на твердой земле и он немного перевел дух.
- Под мышки перехвати, дурень! - сурово приказал он тугодуму. - Не то скальп с меня снимешь, и я вместе с твоей хозяйкой в пропасть свалюсь. А она тебя и оттуда достанет, помяни мое слово!
Соломон послушался, подхватил его под мышки и вытянул вместе с Мэри.

Джек немного полежал молча, приходя в себя. Внезапно на него нахлынула страшная слабость: он только сейчас осознал, на каком волоске они с Мэри висели над бездной, как близко подошли к смерти. Такое, разумеется, бывало с ними не раз и в прошлом: как-никак, они были не сухопутными крысами, а пиратами, которые часто ставили на кон свою и чужую жизнь. Но во время жарких схваток на скользкой от крови палубе исход большей частью зависел от них самих: от их ловкости, умения владеть оружием и храбрости, а сегодня они оказались практически беспомощными перед старухой с косой, как два созревших колоса на жнивье, готовых упасть под острым серпом.
Мэри лежала рядом, продолжая вполголоса ругаться. Джек пошевелился и протянул руку, чтобы погладить её по волосам и поблагодарить за то, что вытащила его из самой глубокой задницы мира. В кармане что-то глухо звякнуло, как будто стекло ударилось о металл. Бутылка! Единственная бутылка, уцелевшая лишь потому, что отпив из нее, он сунул ее не в мешок, а в карман куртки, где была также горстка монет.
Вытащив бутылку, он выдернул пробку зубами и сделал два жадных глотка, чтобы успокоиться, а потом  вложил ее в руку Мэри.
- Выпей, полегчает.

Джек схватил руку Мэри и поднялся на ноги.
- И я денег на свадьбу дам, - поддакнул он. - Главное теперь их найти, деньги эти.
Соломон засверкал белозубой улыбкой и засиял, как новых сапог, начищенный ваксой.
- А сейчас дуй к нашим, - приказал ему Джек, и когда тот развернулся и затопал ножищами по тропе, положил руку на плечо Мэри и спросил, требовательно заглядывая в глаза:
- Постой, не торопись. Нам теперь редко когда наедине оставаться удается, так давай воспользуемся выпавшей возможностью. Ты мне до сих пор не сказала, что за уговор у тебя со старым пердуном с Голландца. Так скажешь или нет? Я тебе муж или хрен с горы?