Покинув форт, Гарольд Блумквист направился к себе домой. Впрочем, роскошный особняк, соперничавший красотой и комфортом с губернаторским, давно уже перестал быть для него домом. Шел он туда с тяжелым сердцем, думая о том, какие новости сообщат ему сиделки жены, но то и дело отвлекаясь на воспоминания о мягких губах и аппетитных формах трактирщицы и рисуя в своем воображении самые разнузданные оргии с ее участием, даже мысли о которых являлись смертным грехом, который ему придется замаливать благотворительностью и иными добрыми делами. Он так давно не ложился в постель с женщиной, что поцелуй, который он почти насильно запечатлел на устах красавицы-вдовы, вызвал в нем любовную лихорадку такой силы, что он готов был вернуться и наброситься на нее, чтобы не ждать следующего вечера.
Вернувшись домой, он отказался от обеда, ограничившись стаканом наполовину разведенного вина (пил он умеренно, памятуя о десяти заповедях) и вызвал к себе управляющего плантацией - бывшего боцмана на работорговом корабле, - и приказал ему отрядить четверых самых смышленых надсмотрщиков для неусыпного наблюдения над таверной "Необитаемый остров" и его хозяйкой Мэри Рид.
- Дай им денег, чтобы могли проводить как можно больше времени в обеденном зале: пусть сменяют друг друга каждые четыре часа, а ночью по двое несут вахту у главного и черного входа. Я буду навещать миссис Рид по вторникам и пятницам, - в эти дни, вернее, вечера, они могут не сторожить.
Убедившись, что его приказ понят, Блумквист снова отправился к губернатору в сопровождении черного раба, несшего огромную серебряную чашу для пунша такой изысканной работы, которой бы позавидовал Челлини.
Губернатор принял дар благосклонно и так же благосклонно выслушал рассказ богатейшего человека Кингстона о его посещении тюрьмы и просьбу освободить ни в чем неповинную вдовицу, за благонадежность которой владелец торгового дома Блумквистов готов был поручиться собственным капиталом. Сэр Николас никогда не встречал вдову Рид, но голодный блеск в глазах коммерсанта, жена которого давно отлучила его от супружеской постели, подсказал ему, в чем было дело. Он и сам не верил в то, что рассказал ему оборванец, от которого несло  выгребной ямой, поэтому лишь для порядка сделал вид, что взвешивает слова просителя и лишь потом важно кивнул,  соглашаясь помиловать подозреваемую, после чего разговор плавно перетек к Лондонской бирже.
Утром следующего дня  дверь клетки, в которой провела ночь арестантка Мэри Рид, распахнулась, выпуская ее на свободу.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Следующий день Гарольд Блумквист провел как в тумане, одновременно желая и боясь предстоящего свидания с прекрасной трактирщицей. Он происходил из семьи потомственных пуритан, получил строгое воспитание и впервые вкусил радости любви только после свадьбы. Его жена обладала покорной и вялой натурой и делила с ним постель скорее из чувства долга, нежели по собственному желанию. Но Блумквист никогда ей не изменял и довольствовался  пресными плодами, которые ему лишь изредка удавалось сорвать с бесплодной смоковницы их брака. И даже когда его супруга повредилась рассудком, что сделало супружескую жизнь невозможной, он продолжал хранить ей верность. Но в последнее время воздержание стало невыносимым: он чувствовал, как годы утекают сквозь пальцы подобно песку, и начал испытывать зависть к другим мужчинам, - тоже женатым, но не лишавшим себя запретных удовольствий. Вдову Рид он заприметил давно, когда впервые пришел в ее таверну в компании двух друзей - таких же коммерсантов, как и он сам, чтобы обсудить предстоящую сделку. Он потом и сам не мог понять, что он точно испытал: наверное, так же чувствует себя человек, которого средь бела дня поразила молния. После этого он стал приходить в таверну в одиночестве, - просто чтобы полюбоваться на статную красавицу, которая твердой рукой управляла своим непростым хозяйством, и всякий раз задавал себе вопрос, отчего ему выпала доля получить в жены женщину, которая не могла  свести дебет с кредитом в книге домашних расходов, ведение которой к тому же не вызывало в ней ничего, кроме отчаянной зевоты.
Пару раз неловкий и неопытный ухажер попытался привлечь к себе внимание хозяйки таверны, сам не зная на что надеясь и чего ожидая, но она сразу же поставила его на место, невзирая на то, что он считался богатейшим и влиятельнейшим человеком Кингстона после разве что губернатора, - и точно так же, по его наблюдениям, она поступала со всеми кавалерами, в которых у нее недостатка не было. И вот наконец ему выпал шанс добиться ее, и он, будучи человеком решительным и умным, поступил так, как поступал всегда, когда дело касалось выгодной сделки. Он не мог не понимать, что женщина, которую он хотел сделать своей любовницей, к нему равнодушна так же, как и его собственная жена, но после поцелуя, который он сорвал с ее губ в тюремной клетке, он возжелал ее еще более сильно, - так, что у него мутилось в голове, и в течение дня он впервые в жизни сделал несколько грубейших ошибок в подсчетах прибыли и убытков.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Уладив текущие дневные дела, Гарольд Блумквист стал готовиться к своему первому любовному свиданию. Оно должно было стать действительно первым за всю его жизнь, поскольку жену ему сосватали родители, и все их короткие встречи в течение достаточно долгой помолвки проходили под неусыпным надзором ее родственниц -  старых дев устрашающего вида, готовых растерзать жениха за малейшее нарушение установленных правилами границ.
Камердинер помог хозяину принять ванну, побрил его и обрызгал розмариновой водой его чисто выбритые щеки, густые волосы и унизанные перстнями руки, а после  принес ему нарядный камзол и накрахмаленную до хруста рубашку из голландского полотна, украшенную кружевами. В завершение туалета коммерсант тщательно почистил зубы смесью древесного угля и толченой мяты и прополоскал рот можжевеловой водой.
Когда он уже готов был покинуть дом,  появились двое из охраны, которую он выставил у дома своей потенциальной любовницы. Выслушав их отчет, он потемнел лицом, но никак не прокомментировал новости, просто отпустил их, приказав вернуться на боевой пост не ранее, чем на рассвете.
Некоторое время после их ухода он просидел в кресле, обдумывая происшедшее и прислушиваясь к грохоту мебели и истошным, напоминавшим вой раненого зверя, крикам наверху: у его жены случился очередной буйный припадок.
Каждый такой приступ отбрасывал ее все дальше в тьму безумия, каждый последующий был сильнее и страшнее предыдущего. Слушая эти адские звуки, казалось, доносившиеся из преисподней, он беззвучно произносил молитву, а когда они наконец стихли, еле слышно прошептал:
- Господи, за что ты наказываешь верного раба твоего? Неужели я не заслужил хотя бы тени счастья, которое ты так щедро даруешь тем, кто неизмеримо хуже меня?
Глубокий вздох, вырвавшийся из его груди, прервал эту тщетную жалобу. Коммерсант поднялся из кресла и твердым шагом проследовал к выходу. Спустя четверть часа он вошел в таверну "Необитаемый остров" и приказал чернокожей рабыне провести его наверх, к владелице заведения.
Следующий день Гарольд Блумквист провел как в тумане, одновременно желая и боясь предстоящего свидания с прекрасной трактирщицей. Он происходил из семьи потомственных пуритан, получил строгое воспитание и впервые вкусил радости любви только после свадьбы. Его жена обладала покорной и вялой натурой и делила с ним постель скорее из чувства долга, нежели по собственному желанию. Но Блумквист никогда ей не изменял и довольствовался  пресными плодами, которые ему лишь изредка удавалось сорвать с бесплодной смоковницы их брака. И даже когда его супруга повредилась рассудком, что сделало супружескую жизнь невозможной, он продолжал хранить ей верность. Но в последнее время воздержание стало невыносимым: он чувствовал, как годы утекают сквозь пальцы подобно песку, и начал испытывать зависть к другим мужчинам, - тоже женатым, но не лишавшим себя запретных удовольствий. Вдову Рид он заприметил давно, когда впервые пришел в ее таверну в компании двух друзей - таких же коммерсантов, как и он сам, чтобы обсудить предстоящую сделку. Он потом и сам не мог понять, что он точно испытал: наверное, так же чувствует себя человек, которого средь бела дня поразила молния. После этого он стал приходить в таверну в одиночестве, - просто чтобы полюбоваться на статную красавицу, которая твердой рукой управляла своим непростым хозяйством, и всякий раз задавал себе вопрос, отчего ему выпала доля получить в жены женщину, которая не могла  свести дебет с кредитом в книге домашних расходов, ведение которой к тому же не вызывало в ней ничего, кроме отчаянной зевоты.
Пару раз неловкий и неопытный ухажер попытался привлечь к себе внимание хозяйки таверны, сам не зная на что надеясь и чего ожидая, но она сразу же поставила его на место, невзирая на то, что он считался богатейшим и влиятельнейшим человеком Кингстона после разве что губернатора, - и точно так же, по его наблюдениям, она поступала со всеми кавалерами, в которых у нее недостатка не было. И вот наконец ему выпал шанс добиться ее, и он, будучи человеком решительным и умным, поступил так, как поступал всегда, когда дело касалось выгодной сделки. Он не мог не понимать, что женщина, которую он хотел сделать своей любовницей, к нему равнодушна так же, как и его собственная жена, но после поцелуя, который он сорвал с ее губ в тюремной клетке, он возжелал ее еще более сильно, - так, что у него мутилось в голове, и в течение дня он впервые в жизни сделал несколько грубейших ошибок в подсчетах прибыли и убытков.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Гарольд Блумквист был пуританином по происхождению и воспитанию, и единственным отступлением от суровых правил  пуританства, которое он себе до сих пор позволял, была дорогая одежда и наличие драгоценностей в виде перстней и золотой цепи, на которой он носил медальон, содержавший миниатюрный портрет его несчастной и давно уже не любимой им супруги. Шляпа, в которой он явился на свидание с прекрасной трактирщицей, была украшена длинными разноцветными перьями, и когда он, войдя в комнату, снял ее и поклонился, этот пышный плюмаж коснулся пола подобно метелке, которой служанки смазивают пыль с хозяйских безделушек.
- Добрый вечер, сударыня, - сказал он, бросив быстрый взгляд на аккуратно застеленную двуспальную кровать, и на его лице впервые за день промелькнула тень довольства.
Не зная, что еще сказать, он пододвинул к себе стул, но остался стоять, ожидая, пока уйдет служанка и присядет хозяйка дома.
Гарольд Блумквист был не только пуританином, но и джентльменом.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Блумквист тоже сел и положил шляпу на колени, - не столько потому, что ее больше некуда было положить, сколько чтобы скрыть последствия волнения, охватившего его при виде трактирщицы. Он чувствовал невыразимое смущение: вся обстановка комнаты этому способствовала. Разговаривая с Мэри Рид в тюрьме, он ощущал свое превосходство: тогда он диктовал ей условия, поскольку она в буквальном и фигуральном смысле была связана по рукам и ногам. Но сейчас, находясь в ее собственном доме, - далеко не таком роскошном, как его особняк, но добротном и чистом, где каждая вещь лежала на своем месте, - он враз лишился привычной уверенности в себе. Мэри Рид, принадлежавшая совершенно к другой прослойке общества, чем он, тем не менее была умна, очень умна, и сразу схватила самую суть происходящего. За это он зауважал ее еще больше: за сообразительность, и еще более за то, как деликатно и в то же время остроумно она выразила свое понимание ситуации и свое отношение к ней. Эта женщина заслуживала особого отношения, и он был готов предложить его ей.
Блумквист немного помолчал, обдумывая свои слова. Затем откинулся на спинку стула, расслабившись, и произнес, глядя прямо в глаза Мэри:
- Ваш дом - ваша крепость, а не темница, мэм. И я очень удивлен, что вы решили покинуть его так внезапно. Скажите, какие причины сподвигли вас к бегству? Неужели вы не понимаете, что подобный поступок лишь укрепит власти во мнении, что вы виновны?
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

- И вы всегда ходите к своим поставщикам и в лавки с ребёнком вашей служанки на руках? - спросил Блумквист, даже не пытаясь скрыть иронию, прозвучавшую в его голосе.  - И гуляете с ним тоже вы? Завидная забота о чужом младенце... Позвольте дать вам совет, мэм: когда вы лжёте, старайтесь, чтобы ваша новая ложь не противоречила старой.
Он взял из миски с фруктами апельсин и обвел взглядом стол, явно ища взглядом нож, которым можно было бы очистить кожуру, но поскольку того не оказалось, стал счищать ее руками. Бутылка с вином, казалось, и вовсе не привлекла его внимания.

Блумквист дочистил апельсин, разделил его его на две идеально ровные половины и отправил в рот дольку. Прожевав ее, он вернул апельсин в миску и хладнокровно продолжил:
- Позвольте мне самому решать, кого нанимать, а от кого избавляться. Эти бездельники и лентяи предотвратили ваш побег, - значит, не так уж они и плохи, и справляются со своими обязанностями. Но мне не хочется, чтобы это повторилось, поэтому я и пытаюсь понять причины, сподвигшие вас к бегству. Я не последний человек в городе, да и на всем острове вряд ли найдутся еще несколько таких же влиятельных людей, как ваш покорный слуга. Я предложил вам свою защиту в обмен на некоторые услуги с вашей стороны, вы согласились, и тут же нарушили свое обещание. Вы ненадежный деловой партнер, сударыня, и если вы точно так же ведете дела трактира, удивляюсь, как вы еще не разорились.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Блумквист тоже вынужден был встать со стула, и теперь они стояли друг против друга, как два непримиримых соперника. Коммерсант даже подумал о том, чтобы уйти, но привычка не рубить сгоряча его остановила.
- У меня нет цели запереть вас в четырех стенах, - примирительным тоном заметил он. - Но я хочу быть уверен, что вы не сбежите из Кингстона. Впрочем, бессмысленно требовать от вас подобных обещаний. Хорошо, я сниму охрану, хотя считаю, что она пошла бы на пользу вашему заведению: ведь вы не можете отрицать того, что у вас имеются враги. Кто-то ведь донес на вас губернатору? Кстати, я легко могу выяснить, кто именно: я на короткой ноге с сэром Николасом.

[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]- Двое из тех, кто вас задержал, в прошлом плавали на торговых кораблях, еще один был каторжником, и я взял его на службу после того, как он отбыл наказание, чтобы дать ему шанс, - заметил Блумквист, не став извиняться за поведение своих подчиненных, но желая объяснить чувствительной трактирщице, в чем причина неджентльменского поведения охраны. - Трудно ожидать галантного отношения от таких людей, не правда ли? Кроме того, охрана не знает о нашей с вами договоренности, то есть о том, что я рассчитываю сделать вас своей дамой сердца. Если бы они об этом знали, отношение к вам было бы совершенно другим.
Блумквист держался отстраненно, но вежливо, не собираясь ни грубить, ни угрожать. Его желание провести ночь с этой твердой, как железо, женщиной, постепенно таяло. Он нуждался в ласке и сочувствии, и готов был отплатить за них сторицей, но по-видимому, ошибся с выбором. Кроме того, он начал подозревать, что она намеревается вытянуть из него как можно больше денег и выторговать для себя самые выгодные условия, ничего не давая взамен. К тому же он не знал, есть ли у него соперник: возможно, слухи о наличии мужа-пирата были обоснованны.
- Я окажу вам эту услугу безвозмездно, мадам,  - сказал коммерсант, поскольку не собирался напоминать даме, что она уже по уши в долгу перед ним, и если бы не он - услаждала грязных солдат или болталась бы в петле.

Блумквист не стал снова садиться: стоял за своим стулом, вцепившись в спинку обеими руками: только этот жест и выдавал его волнение и неуверенность. Вроде бы они все обговорили, но он не знал, что делать дальше, потому что у него не было опыта тайных встреч с любовницами.
Раздавшийся стук в дверь заставил его вздрогнуть и обернуться.
- Мэ-эм! - испуганный голос служанки проник сквозь деревянную преграду. - Там внизу вашего гостя требуют... Срочно! Говорят, что-то у него в доме случилось!
Коммерсант переменился в лице.
- Прошу прощения, мадам, - пробормотал он, надевая шляпу. - С вашего позволения, я вас покину.
И пулей выскочил из комнаты.
Внизу его ждал один из слуг:
- Беда, сэр! - зашептал он, оглянувшись, не подслушивает ли кто-нибудь. - Миссис Блумквист чуть Джесси не придушила, пришлось на нее ту самую рубашку надевать, ну вы знаете... Воем кричит, требует вас.
Блумквист мрачно кивнул и вышел из таверны, слуга последовал за ним.
[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Первым, кого Гарольд Блумквист встретил, вернувшись домой, был доктор Белл, - эскулап, пользовавший их семью в течение последних десяти лет, последние три из которых пришлись на душевное расстройство супруги коммерсанта. Доктор выглядел озабоченным и сразу перешел к делу:
- Я дал миссис Блумквист сильное успокоительное, хотя она сопротивлялась и отказывалась глотать лекарство, - сказал он, нервно потирая руки. – Не рекомендую волновать ее сейчас вашим появлением, хотя она и требовала оного. И вот что еще хочу сказать, сэр. Как ни горько мне осознавать свое профессиональное  бессилие и признаваться в нем вам, я настаиваю на том, чтобы вы приняли решение, коего так долго избегали. Я не в состоянии вылечить вашу жену, а вы неспособны предоставить ей надлежащий уход: ее нынешние сиделки – глупые ослицы. Поймите же наконец, что ваша жена представляет опасность не только для себя, но и для других, и с каждым днем эта опасность возрастает. Взываю к вашему разуму, сэр: отправьте жену в Англию в сопровождении более опытных компаньонок, и поместите ее в частный приют для душевнобольных. Я напишу письмо своему старому другу, который организует все так, как положено.
Блумквист выслушал тираду доктора с непроницаемым лицом и ничего не сказал, - молча покинул гостиную и прошел в свою комнату. Сев за старомодное бюро красного дерева, он написал несколько строк и вызвал слугу, приказав ему отнести записку в губернаторский особняк, а ответ губернатора доставить в таверну «Необитаемый остров» и отдать владелице, миссис Рид.
После того, как слуга ушел, Блумквист снял камзол и надел домашний шлафрок. Посидев немного в одиночестве, погруженный в тяжелые мысли, он встал и направился наверх, в комнату, где содержалась под замком его супруга. Постучав, он дождался, когда ему откроет дверь сиделка и вошел. Больная скорчившись сидела в углу, нечесаные, рано поседевшие волосы  падали ей на лицо, когда -то миловидное, а сейчас напоминавшее гротескную и отталкивающую маску. Увидев мужа, она глухо зарычала и протянула к нему связанные в запястьях руки. Коммерсант содрогнулся, увидев ее скрюченные, как у хищной птицы, костлявые пальцы.
- Выйдите! – приказал он сиделке, и когда та неохотно подчинилась приказу, закрыл дверь и подошел к жене, испытывая одновременно жалость и отвращение.
- Энни, - промолвил он мягким и ласковым тоном. – Вам надо лечь в постель и отдохнуть: таково распоряжение доктора Белла.
Сумасшедшая взмахнула руками, по-видимому, пытаясь выцарапать ему глаза, но он перехватил их и не дал осуществить задуманное.
- Вам надо прилечь, дорогая, - повторил он, поднимая иссохшее тело и на весу перемещая его к постели. – Я развяжу вам руки и буду сидеть подле вас, пока вы не заснете.
Уложив жену в постель, он развязал путы на ее запястьях, укрыл ее одеялом и сел на стул рядом с кроватью. Больная не пыталась больше сопротивляться, и он решил, что лекарство, которое заставил принять ее доктор Белл, начало действовать. В комнате воцарилась тишина: сквозь закрытые наглухо окна, забранные решетками, не проникали звуки снаружи, и Гарольд Блумквист погрузился в странное оцепенение и почти задремал под мерный стук своего сердца. Он не видел, как костлявая рука его жены вытащила из-под тюфяка маленькие ножницы, которыми сиделки обычно подстригали ей ногти, и лишь острая боль, пронзившая его грудь, заставила его очнуться.
Удар, который нанесла ему жена, был так силен, что ножницы вошли ему в грудь на всю длину лезвий. Блумквист захрипел, пытаясь позвать на помощь, но сумасшедшая бросилась на него и вонзила зубы в его горло.

[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]

Блумквист очнулся в своей постели: на грудь давила повязка, горло распухло и горело. У постели сидел доктор Белл, держа его за руку и считая пульс. Увидев, что его пациент открыл глаза, он воздел палец к потолку и сурово промолвил:
- Я предупреждал вас о последствиях, сэр! Надеюсь, после этого вопиющего инцидента вы отправите миссис Блумквист в Англию, под опеку профессионалов.
Блумквист попытался ответить, но из распухшего горла вырвался лишь невнятный хриплый клёкот.
- Торговое судно "Герцогиня Кембриджская " отплывает в Англию в следующий вторник, - продолжил доктор. - Я позабочусь о том, чтобы миссис Блумквист сопровождали две женщины, которые не будут спускать с нее глаз до самого Лондона и сдадут ее с рук на руки моему старинному другу. Кивните дважды, если даете свое согласие!
Блумквист помедлил, но в конце концов дважды кивнул, ощущая угрызения совести. Он понимал, что старый доктор прав, но при этом не мог не чувствовать себя виноватым. Обессиленно откинувшись на подушки, он устремил застывший взгляд в потолок, размышляя о причинах случившегося, и, как любой глубоко религиозный человек, пришел к выводу, что это - Божья кара за его грехи. Под грехом он понимал свое вожделение в отношении молодой и красивой трактирщицы.
Доктор Белл продолжал бубнить, не обращая внимания на то, что пациент погружен в свои мысли:
- К счастью, рана, которую нанесла вам ваша супруга, неглубока. Еще более удачно, что она воспользовалась серебряными маникюрными ножницами, а не ржавыми садовыми - серебро обеззараживает! В противном случае, не миновать столбняка и заражения крови - а это не лечится, сэр! Укус на горле волнует меня гораздо больше, но я промыл его кактусовой водкой и положил на него мазь из трав и кореньев, которой пользуются индейцы, залечивая укусы животных, - рецепт мне довольно давно прислал мой коллега из Бостона, не гнушающийся лечебными средствами аборигенов.
Блумквист откашлялся и с трудом просипел:
- Спасибо, доктор.

[nick]Гарольд Блумквист[/nick][status]коммерсант[/status][icon]https://b.radikal.ru/b38/1811/c7/fe85bfa7ebc6.jpg[/icon]