- А какой тебе прок в том, что я сдохну? - крикнул в ответ Джек, осторожно продвигаясь в сторону расчищенной площадки, на которой можно было сражаться. - Ты что, наследство от меня получить собралась? Так у меня нет ничего: гол как сокол...
Треск сухих веток под сапогами Рид подсказал ему направление, со стороны которого приближалась его противница, и он быстро повернулся к нему лицом, в правой руке держа саблю, а в левой - нож.

Хотя Джек и был настороже, Рид набросилась на него неожиданно, - как один из японских невидимых убийц, о которых рассказывал ему Ван де Хох. Джек с трудом отразил удар, но не стал наносить ответный, а отпрыгнул в сторону, охнув от острой боли в раненом бедре. Он впервые оказался в подобной ситуации и это сбивало его с толку. Драться на саблях с женщиной, которая ничем ему не уступала, а кое в чем даже и превосходила его, было дико, непривычно и противоречило его жизненной философии, которая запрещала бить и насиловать женщин. То, как он обошёлся с Рид в пещере, было скорее попыткой слегка поучить ее уму-разуму, чтобы не задирала нос перед настоящим мужиком и пиратом...Самым же неприятным было чувство восхищения, которое росло по мере того, как мастерство Рид проявлялось в каждой новой атаке.

Джек сосредоточился на том, чтобы выбить оружие из руки Рид: это было единственным  правильным выходом из создавшегося положения. Убивать он ее не хотел, ранить тоже, а бежать от бабы было бы для него позором. А Рид никак не унималась и наступала все яростнее, как будто была выкована из стали и не чувствовала ни страха, ни усталости.
- Вы бы в постели так резво скакали, леди! - бросил Джек, отражая очередной выпад и при этом внимательно следя за движениями клинка и тела Рид. На мгновение ему показалось, что вот он, удачный момент, но эта убеждённость тут же рассыпалась в прах: лезвие сверкнуло в полудюйме от его головы, и он снова вынужден был отскочить, хотя и медленнее, чем хотел бы: бедро ныло все сильнее, а нога слушалась все хуже и хуже.

Джек чувствовал, что его силы на исходе. Казалось, что он сражается не с одним противником, а с целой абордажной командой. Его сабля летала туда-сюда, отражая удары Рид, которая атаковала его с молниеносностью и злобой гремучей змеи. Наконец он улучил момент, когда Рид очередной раз взмахнула саблей и, бросив свое оружие,  вскинул обе руки и схватил ее за запястье, сжимая и выкручивая его изо всех сил и пытаясь заставить Рид разжать пальцы и выронить саблю.

Джек взвыл и с трудом удержался от того, чтобы не разжать руки и врезать Рид как следует. Ноги у него подкосились и он упал, не отпуская ее руки и увлекая ее за собой. Рид оказалась сверху («Судьба!» - подумал Джек), а ее сабля застыла  сбоку от его головы, угрожая отрезать ухо.
- Поиграли, и хватит!- прохрипел Джек, стараясь отвести руку Рид подальше в сторону. - Ты меня уже и так без яиц оставила, мало тебе? Скажи хоть, как тебя звать по -настоящему, а то так и помру, не зная имени убийцы...

-Эй, полегче, - взмолился Джек, - Не дави на рану.
Рид сжала его ногами так сильно, что рана в бедре запульсировала острой болью, но и в штанах кое-что зашевелилось. Терять ему особо было нечего и он предложил, обхватывая талию Рид обеими руками:
- Перепихнемся напоследок? Последнее желание приговорённого к смерти надо исполнять...Заодно и проверишь, поместится мое хозяйство в твою коробочку, или великовато...

Вот этого Джек никак не ожидал: того, что Рид станет тратить время на поцелуи. Дама она была практичная, не то что он, и Джек был уверен, что после его слов сразу перейдёт к делу: либо перережет ему глотку, либо снимет с него ситцевые штаны. Но, оказывается, в ней таились неистощимые запасы любви и ласки, которые он, Джек, сумел пробудить. Целовалась Рид хорошо: неистово и яростно, до первой крови, как и дралась. Не то что шлюхи из борделей: те вообще не целовались, по крайней мере, в губы, а Джек это дело любил. Поэтому расслабился, стараясь не обращать внимания на боль в бедре и прокушенную Рид губу, и стал получать удовольствие, просунув обе руки под рубашку дамы и поглаживая её мускулистую спину.

Джек послушно сбросил с себя сапоги, хотя ему они, в общем-то, не мешали, но дальше дело застопорилось: снять штаны мешал кусок парусины, которым он поверх них наспех перевязал свою рану, пока прятался в кустах от Мэри.
- Просто расстегни, и все, - попросил он, еле шевеля распухшими от  поцелуев и укусов губами. Впрочем, в этом новом для него ощущении определенно что-то было. - И поаккуратнее там с повязкой, не то истеку кровью и сдохну, не успев кончить.

Джек понял, что пора брать дело в свои крепкие мужские руки. В кои-то веки ему попалась норовистая кобылка, которая не только не убила, но и сделала его сильнее: эту силу он ощущал в своих раненых, истекающих кровью чреслах. Крепче прижав бедра Мэри к своим, он чувствительно ущипнул ее за обтянутый матросскими штанами зад, и начал стаскивать  их с нее, поскольку дальше терпеть эту пытку не было никакой возможности. Приспустив ей штаны до колен, он увернулся от очередного укуса в губы и прошептал в ухо, прикрытое  завитками жестких коротких волос:
- Ну что? Дальше сама поскачешь или помочь?
Вообще-то он не прочь был и дальше отдыхать, лежа на спине, пока его жеребца объезжает умелая наездница. Но поскольку итог  забега был ему неизвестен: Мэри могла его убить и после того, как приведет его жеребца к заслуженной награде, он решил оставить памятку о себе: впился истерзанными, саднящими губами в ее шею и втянул кожу так сильно, чтобы проявился синяк.

Джек вцепился в поясницу Мэри, направляя свою наездницу и молясь про себя, чтобы она в порыве страсти не сломала его главное оружие. Время от времени с его губ срывались короткие стоны, вызванные тем, что рана на бедре снова начала кровоточить и рвала его бок раскаленными клещами боли. От криков животных, наполнявших джунгли, в ушах у него шумело, голова кружилась, а Мэри казалась ему не женщиной из плоти и крови, а оборотнем-кицунэ, наконец-то настигшим свою жертву. Он чувствовал , что умирает - но не понимал, от чего: от боли или от наслаждения, равного которому никогда раньше не испытывал. Мэри одинаково хорошо строила загоны, дралась на саблях и объезжала чужих жеребцов. Джек пожалел, что не обнаружил последнего умения раньше: где только были его глаза все то время, пока они вдвоем жили на острове? Но что толку было жалеть об этом теперь: он радовался, что перед смертью  испытал нечто такое, о чем и не догадывался, посещая портовые бордели.

Джек лежал, уставившись в звездное небо. Голова Мэри покоилась на его груди, ее мускулистое, совсем не женственное тело, доверчиво прижималось к его, худощавому и долговязому. Джека охватила какая-то дурацкая, ничем не обоснованная и всепоглощающая любовь к миру: никогда еще звезды над головой не сверкали так ярко, а воздух, которым он дышал, не был так сладок и свеж. Даже рана перестала терзать его бедро резкой стреляющей болью и лишь тихо ныла, напоминая о себе. Ему захотелось поцеловать Мэри - неожиданное и непривычное желание: обычно он вставал, натягивал штаны и уходил, оставив у кровати несколько монет в уплату за оказанную услугу. Мэри пошевелилась и скатилась с него на землю. Джек протянул к ней руку и  неловко провел  кончиками пальцев по ее гладкой щеке, убирая спутанные волосы.
- Эх ты... - прошептал он. - Даже шляпу не сняла...

Под хмурым взглядом Мэри Джеку вдруг стало неуютно: как будто теплый ночной бриз вдруг сменился на завывающий ледяной ветер, предвещавший ураган. Он вспомнил о том, что штаны у него расстегнуты, и поспешно схватился за них, убирая свое поникшее хозяйство под спасительный ситец. Сев, он принялся поправлять повязку, намокшую от крови, и думая, чего бы такого сказать.
- Так чего приходила-то? - наконец спросил он, как будто Рид заявилась не к себе домой, а к нему в гости.
Эйфория, еще несколько мгновений назад охватившая его душу и тело, бесследно растаяла, и он на всякий случай отодвинулся подальше от Рид, торопливо обшаривая землю взглядом в поисках брошенных сабли и ножа.

Джек подчинился, не пытаясь оказать сопротивление. Второй схватки он бы просто не выдержал, а так оставалась надежда, что Рид успокоится и его оставит в покое. Он уже и сам не помнил, зачем пришел.
- Да уйду я, не дергайся. Просто так зашел...попрощаться.
Джек прижал рукой набухшую кровью повязку, которую надо было бы сменить на новую. Но ничего, кроме рубашки, у него не было.

Джек схватил руку Рид, которой она сжала его шею, своей рукой, испачканной в еще влажной крови.
- Отпусти, - прохрипел он. -  Ничего не знаю про корабль, отстань Христа ради.
Можно подумать, они были на огромном материке, изрезанном заливами, у побережья которого можно было надежно спрятать маленький шлюп. Пусть отправляет на поиски своих висельников: им полезно вокруг острова прогуляться и ноги поразмять.