Джек попытался вернуться к чтению, но не видно было ни зги: угли не давали достаточно света. Закрыв книгу и отложив ее в сторону, он растянулся на песке у костра, от которого до сих исходило приятное тепло,  и засмотрелся на звезды, гадая, придет ли к нему этой ночью его старая подружка, чтобы погреть его второй бок. Попугай сидел на своем шестке, не издавая ни звука: то ли заснул, то ли считал ниже своего достоинства разговаривать с Джеком.
Так прошло какое-время и Джек уже начал задремывать, как вдруг попугай подскочил на насесте и издал полупридушенный клекот, но тут же снова заткнулся, превратившись в изваяние. Джек приподнялся на локтях: ему послышался какой-то шорох, который, как он полагал, встревожил и попугая.
- Этта, ты ли это, сладкая моя? - тихо позвал Джек, надеясь, что его надежды оправдались. Шорох стих, но из темноты на Джека глянули два раскосых желтых глаза и они точно не принадлежали мартышке.
- Чёрт, - пробормотал Джек, лихорадочно нащупывая нож. - Чёрт, чёрт...
И тут на него набросилось нечто, располосовав левый рукав рубахи острыми когтями и подминая под себя. На Джека волной хлынуло зловонное дыхание хищника, привыкшего лакомиться тухлятиной, он почти задохнулся от непереносимой вони и ужаса, но не выпустил из руки нож.

Джек еле успел отвернуть голову: около уха щелкнули челюсти. Отведя руку в сторону, он как мог размахнулся и воткнул нож в бок хищника и тот зарычал, почувствовав в своем теле сталь. Джек с усилием выдернул  нож и всадил его еще раз, теперь уже в шею зверя. На лицо ему хлынула горячая кровь, заливая глаза и рот. Левой рукой действовать он не мог: она была придавлена к земле тяжестью зверя. Попугай тем временем очнулся и заголосил благим матом, отчего Джек только пуще рассвирипел. Мог бы и раньше подать голос и предупредить о присутствии чужака: почувствовал ведь что-то, зараза. Оклик Рида подал ему надежду на спасение, но ничего ответить он не мог: зверь давил своим весом ему на грудь так сильно, что изо окровавленного рта пирата вырывался лишь сдавленный хрип.

Теперь Джек уже весь был в крови раненого животного: ситцевые штаны и рубашка, казалось, пропитались насквозь. Он поднатужился и столкнул с себя зверя. Поднялся на ноги, пошатываясь и вытирая рукавом лицо, тоже покрытое кровью.
- Вот ведь тварь, - чуть заживо не сожрала! - сказал он, роняя нож на песок.
Голос его звучал хрипло, пальцы мелко дрожали, а ноги казались вылепленными из глины. Ощупав и осмотрев левую руку, он убедился, что вышел из схватки без потерь: когти животного нанесли ему длинные, но не слишком глубокие царапины, казавшиеся черными в лунном свете, но рубашка была испорчена окончательно и бесповоротно: рукав распался на лохмотья, которые было невозможно сшить. Отдышавшись, он взглянул на Рида, нанесшего смертельный удар его врагу.
- Ты меня который раз спасаешь?  - спросил Джек, припоминая все случаи, когда без вмешательства Рида ему бы точно была хана. - Кажется, третий, если принять в расчет твой дельный совет насчет лечения ядовитых укусов. Я теперь за всю оставшуюся жизнь с тобой не расплачусь.

Джек хотел было возразить, что обойдется морской водой, но тут же сообразил, что запах крови, которым разило от его одежды и кожи, привлечет голодных акул. Он ни слова не говоря стянул с себя пропитанную кровью рубашку и кое-как  обтерся ею до пояса, штаны снимать не стал.
- Давай сначала взглянем, что за тварь на меня напала, - сказал он, опускаясь на корточки и принимаясь снова разжигать костер. Подождав, пока пламя разгорелось в полную силу и осветило все вокруг,  обернулся и посмотрел на бездыханного зверя. Это было покрытое короткой гладкой шерстью существо с вытянутой, как у куницы, мордой и длинным хвостом. Размерами оно не уступало ягуару или пуме.
- Я таких на Мадаскаре встречал, - подумав, признал он. - Только они размером были с кошку или куницу. Интересно, много еще тут таких?
- Столько, да еще полстолько, да четверть столько! Три чертовых дюжины: вот сколько! - злорадно завопил попугай, покинувший свой насест и теперь храбро ходивший кругами вокруг поверженного зверя. -  Мистеррр Рррид! Мистеррр Рррид! Герррой!
- Ну, хоть раз в жизни что-то умное сказал, - похвалил Джек говорливую птицу, поскольку возразить ему было нечего. - Конечно, герой!

*Видимо, Джеку повезло столкнуться с последним представителем ныне вымершей гигантской фоссы из семейства мадагаскарских виверр.

- Сделаем из неё чучело, а из клыков - ожерелье , - хохотнул Джек, уже совершенно успокоившись. - У нас на корабле был один черномазый, бывший раб. Так он себе вставил накладную челюсть из зубов ягуара и перекусывал ею горло врагам. Такой вот весельчак. Но однажды во время абордажа он нарвался на другого черномазого с накладной челюстью из зубов акулы... м-да.
От жара костра ситцевые штаны высохли и покрылись кровяной коркой, натирая Джеку самые нежные места. Он посмотрел на котелок с водой, принесённый Ридом:
- Надо мне действительно смыть с себя эту гадость и переодеться. Ты иди дальше спи, а я пока умоюсь.
Что-то мешало ему раздеться в присутствии Рида, а что - он и сам не мог понять.

Ага, разбежался! Джек еще сильнее укрепился во мнении, что портки в присутствии Рида снимать никак нельзя. Его томило смутное предчувствие чего-то худого: в матросских кубриках он навидался всякого, - такого, что и в страшном сне не привидится, - и ему вовсе не хотелось сверкать перед Ридом своей тощей, но мускулистой задницей, которую он берег от посягательств пуще зеницы ока.
Джеку казалось странным что Рид так настаивал на том, чтобы он снял портки. А дальше что? Предложит не только полить из котелка, но и собственной рукой обмыть причиндалы Джека? Джек протянул к Риду руки, сложенные ковшиком:
- Лей, а дальше я уж как-нибудь сам.

Воды в котелке не хватило бы даже на то, чтобы утопить в ней треклятого попугая. Джек поплескал себе на лицо, больше размазывая по нему засохшую кровь, чем по-настоящему умываясь,  схватил рубашку и попытался вытереться небольшим клочком, который чудом остался чистым.
- Будь другом, найди какую-нибудь тряпку и потри мне спину, - сдался он на милость Рида. - Но вообще бессмысленное это дело мыться пригоршней воды.
- Грррязный Джек, - заквохтал попугай, - Гадкий Джек...
- Ох, договорится твой дружок однажды до того, что я сверну его тощую шею, - пробурчал Джек, поворачиваясь к Риду спиной.

Джек поёжился, когда ему на спину со звонким шлепком опустилась мокрая тряпка, но потом стало получше, хотя Рид тер ему спину так, как будто хотел содрать с него кожу.
- Все-таки ты боцманом был на "Барракуде", - сказал Джек, когда экзекуция закончилась. - Небось кошками драл салаг каждый день. Ладно-ладно, шучу! Спасибо! А к озеру я ночью не пойду: пираний и крокодилов там точно нет, но какая-нибудь  свирепая кошка вроде этой может прятаться в зарослях на берегу. Придется терпеть до рассвета... Ты все же иди спать, а я  эту тварь  сейчас закопаю где-нибудь на берегу подальше от пещеры, чтобы другие на запах не сбежались. Где у нас лопата?

- А действительно: зачем копать, когда можно скормить эту падаль крокодилам! До реки я рискну в темноте добраться
Джек надел сапоги, чтобы быть уверенным в том, что его не цапнет за пятку змея, схватил труп зверя за задние лапы и поволок в сторону реки.
Продираться сквозь заросли было тяжело: ветки хлестали его по голой спине,  но в конце концов он добрался до берега и столкнул труп в реку, сразу же отступив подальше от кромки воды. Спустя несколько мгновений он услышал тихий всплеск  и шорох песка, по которому волокли что-то тяжелое. Труп зверя исчез как будто его и не было. Джек повернулся, чтобы уйти, как вдруг кто-то схватил его за ногу. От неожиданности пират заорал так, что его крик разбудил бы и мертвого. Но, опустив взгляд, он увидел знакомые очертания мартышки.
- Да чтоб тебя! - в сердцах крикнул он, но уже менее громко. - Этта,  ягодка моя, нельзя хватать джентльмена за штаны, ты  же леди или я горько в тебе ошибся?
Обезьянка продолжала тащить его за штанину и Джек любопытства ради подчинился и пошёл за ней.

Идти пришлось долго: Джек то и дело оступался, спотыкаясь в темноте о поваленные стволы деревьев, а поскольку звезд не было видно, совершенно не представлял, в какую сторону они идут, и успел пожалеть, что дал волю любопытству. Конечно, окончательно заблудиться на острове было невозможно: с рассветом он бы в любом случае сориентировался и как-нибудь нашел обратную дорогу к стояке Рида, но ноги уже ныли от усталости и зверски хотелось спать. Наконец деревья расступились и он увидел перед собой большую поляну, на которой , как грибы,  стояли небольшие хижины, образуя подобие ведьминого кольца вокруг центрального строения,  возвышавшегося над своими соседями, как полководец на коне - над пешими воинами.
- Ты куда меня завела? - прошипел Джек, покрывшись холодным потом.
Ответа, разумеется, не последовало, и он начал пятиться, желая поскорее убраться из этого места и ожидая, что его вот-вот окружит толпа обозленных туземцев в набедренных повязках и с копьями в руках. В этот момент луна вышла из-за облаков и он понял, что большинство хижин полуразрушены. Вокруг царила зловещая тишина: казалось,  в этот предрассветный час весь лес замер.
- Что  за притча... - прошептал Джек уже сам себе и сделал нерешительный шаг в сторону центральной хижины. - Вымерли они все, что ли?
Осторожно ступая по густой траве и папоротникам, которыми заросла поляна, он приблизился к строению и обнаружил, что если когда-то у него и была дверь, то теперь вместо нее зияла дыра.Обезьянка приблизилась к нему широкими прыжками и смело проникла внутрь пустого дома первой, показывая Джеку, что бояться нечего.
Джек последовал за ней и оказался в большой  комнате, земляной пол которой был усеян мусором: глиняными черепками, обломками бамбуковых копий и какими-то деревяшками, прежнего назначения которых он в такой темноте понять не мог.
В доме, как и во всей деревне, не было ни одной живой души, - это было очевидно. Но какие люди жили здесь прежде и когда и по какой причине они покинули свое поселение, - этого он не знал и не мог даже предположить. Оставалось дождаться рассвета и осмотреть все вокруг как следует. Рид наверняка решит, что его сожрал крокодил, ну да ничего - тем больше обрадуется его возвращению.
Джек увидел у одной из стен высокий   деревянный настил, покрытый циновками из кокосовых листьев, скинул с себя ситцевые штаны, заскорузлые от крови убитого им и Ридом зверя, и голышом улегся на это подобие широкой кровати, чтобы урвать для сна час, по его прикидкам оставшийся до рассвета.
- Утро вечера мудренее, - сонно пробормотал он и почувствовал, что к его боку прижимается теплое мартышкино тельце.
У него промелькнула мысль, что Этта привела его сюда, чтобы показать ему место, где она могла бы жить вместе с ним, не опасаясь неудовольствия Рида, и, улыбнувшись такому предположению, он провалился в сон.

Джек проснулся с первыми лучами солнца и огляделся: обезьянка сидела неподалеку, перебирая и рассматривая обломки и черепки, валявшиеся на земляном полу. Джек решил, что первым делом надо бы смыть с себя корку запекшйся крови и выстирать штаны, а уж потом заниматься исследованиями. За хижинами протекал довольно широкий ручей с чистой и очень холодной водой: Джек сорвал пучок жесткой травы и тер  себя до тех пор, пока кожа не начала скрипеть. Спутанные густые волосы промыть было значительно труднее, но кое-как он и с этим справился, а затем занялся постирушкой. Выжав штаны и оставив их сушться на берегу ручья, он вернулся к главному дому и принялся методично его осматривать.
Все внутри было переколочено и разбито, но по обломкам Джек определил, что жившие в деревне туземцы умели изготавливать и обжигать глиняную посуду и были довольно искусными резчиками по дереву: в одном углу он нашел чудом уцелевшую деревянную маску, ярко раскрашенную и украшенную пучками черных жестких волос и перьями какаду или попугая. По-видимому, она изображала какого-нибудь туземного божка. Тканей в доме не нашлось, - ни одного обрывка, из чего пират заключил, что жители по островной моде обходились набедренными повязками и юбчонками из пальмовых листьев. Обломок бамбукового копья с привязанным к нему наконечником из заостренного куска морской раковины, указывало на то, что жители деревни занимались охотой. Но куда же они все подевались? Джек обошел всю деревню, заглядывая в каждую хижину: ни мертвых тел, ни обглоданных дикими зверьми скелетов, ни намека на наспех вырытые могилы  - ничего! Джек уселся под кустом, обсыпанном ярко-пунцовыми ягодами, и задумался, отмахиваясь от надедливых москитов. Единственное, что приходило ему в голову- это то, что на жителей напали воины какого-то вражеского племени, но вместо того, чтобы всех убить, увели пленников с собой. Куда? Это был первый вопрос. наличие второго племени на острове представлялось Джеку маловероятным: за ту неделю, что они с Ридом пробыли на острове, они не заметили ни единого следа присутствия человека. Значит, вражеские  воины прибыли сюда на лодках с другого острова? Видимо, так.
Но зачем они увезли пленников с собой, вместо того, чтобы убить? Джек обмозговал возможности и причины. Пленные могли понадобиться в качестве бесплатной рабочей силы - иными словами, их попросту собирались использовать как рабов.
Но кроме того... Джек содрогнулся от мысли, пришедшей ему в голову. Неужели их с Ридом соседи - любители человечьего мяса? Кто-то тронул его за плечо и он подскочил, как ужаленный, и заорал благим матом. Но это снова была его подружка, успевшая принарядиться: мартышка  спрыгнула на землю с куста, под которым только что сидел Джек, и вертелась перед ним, позванивая длинными бусами из ракушек и гладко обточенных разноцветных камушков, которые она нацепила себе на шею.
Джек внезапно вспомнил, что он хотя и чистый, но голый и поспешил на берег, где оставил сохнуть свои выстиранные штаны и отмытые от засохшей глины сапоги. Этта помчалась за ним, обиженно вереща.

Джек натянул наполовину просохшие штаны, сунул ноги в сапоги и еще раз обошел деревню, обнаружив кроме костровищ для приготовления еды несколько земляных печей, в которых туземцы, по его предположению, обжигали глиняную посуду. Внимательно рассмотрев одну из них, он взял на заметку ее устройство, решив, что им с Ридом такая печь обязательно пригодится. Пора было возвращаться обратно, чтобы Рид не сошел с ума от отчаяния, потеряв верного друга. С Собой Джек взял только случайно уцелевший глиняный кувшин, пару плошек да большой сосуд для переноски воды, сделанный из выдолбленной тыквы и подвешенный на крепкую веревку из кокосового волокна. Уже собираясь уходить, он заметил в золе одного из кострищ несколько тускло поблескивавших разноцветных камушков. Порывшись в золе, он вытащил из нее разорванное ожерелье наподобие того, в котором щеголяла мартышка. Камешки были разной формы и сначала показались Джек стекляшками, но поскольку на этом острове стекла быть не могло, он сбегал к ручью, прополоскал бусы в воде и понял, что это какие-то местные самоцветы. На солнце камешки заиграли всеми цветами радуги. Джеку некому было дарить такую бирюльку, но он все-таки сунул бусы в карман штанов и, подхватив тыкву вместе со сложенной в нее посудой, определил направление света по солнцу и пошел на северо-запад, поскольку был уверен, что именно там находилась стоянка Рида. Этта вприпрыжку бежала за ним, то держась рядом, то обгоняя, то задерживаясь, чтобы рассмотреть что-нибудь в густой траве. Джек не возражал, но когда они вышли к тому месту у реки, где ночью он скормил крокодилам труп убитого зверя, то остановился и, погладив мартышку по макушке, твердо сказал:
- Дальше тебе нельзя. Увидимся позже.
Обезьянка как будто поняла и села на траву, прижав лапы к глазам, как будто собиралась заплакать. У Джека и самого на душе кошки скребли, но он успокаивал себя тем, что расстаются они не надолго.
Выйдя к пещере, он был встречен криком попугая:
- Лопни мои глаза: явился - не запылился! Где шлялся, заррраза?

Джек рассчитывал на то, что Рид встретит его с распростертыми объятиями и, возможно, прольёт скупую пиратскую слезу, расчувствовавшись при появлении вновь обретенного друга. Но комок грязи, метко брошенный натруженной рукой Рида, разбил вдребезги его иллюзии насчёт крепкой мужской дружбы. Чувствовалось дурное влияние попугая и Джек заподозрил, что за первым грязевым комком последует второй, тем паче, что попугай подзадоривал Рида, вопя во всю глотку:
- Так его! Так!
- Я тоже рад вас видеть, мистер Рид!- крикнул Джек, пытаясь спасти остатки веры в людей, - Всю ночь не спал, думал, какая будет встреча! Подарочек вам принёс, промежду прочим...
На всякий случай он прикрылся тыквой, как щитом, чтобы сохранить лицо от новых потеков грязи.

На этот раз Джек увернулся и, бочком придвинувшись к навесу, поставил тыкву на землю.
- Да в чем дело-то, Марк? - в сердцах воскликнул он. -  Хоть бы спросил, где я был и чем занимался, прежде чем руки распускать. Скор ты на расправу, как я погляжу.
Джек окончательно укрепился в мысли, что его товарищ в прежней, пиратской жизни, был боцманом, а то и первым помощником капитана, - эти господа чуть что - сразу били  провинившегося матроса по мордасам.
- Я деревню нашел, - продолжил он, надеясь привлечь внимание Рида к главному. - Не веришь - посмотри на эти плошки: их явно не обезьяны лепили.