Джек и бровью не повел на замечание Рида: его вела вперед мечта.
- Что-нибудь придумаем, - сказал он и начал усиленно думать, не прекращая своей монотонной работы. Закончив с первым деревом, он перешел с следующему, которое росло на значительном расстоянии от того места, где трудился его товарищ, и принялся рубить толстый ствол. Ритмичные удары топора, раздававшиеся через равные промежутки времени, успокаивали его и приводили мысли в порядок. Рид внес дельную поправку, и Джек пытался понять, как разрешить проблему с пресной водой. Носить ее наперстками из ручья или озера было слишком муторным делом, а дождливый сезон продолжался всего лишь три месяца. Наконец Джека осенило: надо рыть колодец! Но он очень слабо представлял себе процесс строительства колодцев: ясно было только то, что рыть придется долго, да еще и не факт, что в конце концов доберешься до воды. Джек еще немного помахал топором и присел отдохнуть, не переставая напряженно думать. Смутное воспоминание, связанное с поиском водоносных пластов, выползло из закоулков его памяти: Ян де Хох рассказывал ему, что в японских поселениях воду искали при помощи петуха: птица якобы чувствовала присутствие воды под землей и скребла когтями там, где нужно было рыть колодец. Петуха у Джека не было, но был попугай. Джек пораскинул мозгами и решил, что сойдет и так, принимая во внимание, что попугай своим ярким опереньем, пышным хвостом и хохолком на голове довольно сильно напоминал петуха. Приободрившись, он  вернулся к рубке леса и его топор весело застучал по дереву, нанося все новые и новые удары

Джек все услышал и намотал на ус. Сам он решил перетаскивать ветки наверх только после того, как закончит с главной задачей: срубит облюбованный им вековой дуб, пригодный для изготовления поилок для коз и большого корыта для омовений. Был ли это на самом деле дуб, Джек не знал, но в целом дерево напоминало своих английских  сородичей и раскидистостью кроны, и очертаниями листьев, и мощным стволом в три обхвата. Древесина оказалась на редкость прочной и плохо поддавалась лезвию топора. Джек быстро устал и, сделав перерыв, вернулся к срубленным ранее деревьям, чтобы, как и Рид, собрать ветки в вязанки и таким образом скоротать время, оставшееся до возвращения товарища, который обещал помочь: вдвоем они бы осилили этого великана вдвое быстрее.
Перебирая в уме все задачи, которые им с Ридом предстояло выполнить, Джек удивлялся их количеству и неохватности. Практически все надо было делать с нуля при нехватке инструментов и прочего. Насколько проще была жизнь в городах и селениях - там давным-давно все было отлажено, как механизм башенных часов. И если в кармане у тебя были деньги, ты мог не утруждать себя изготовлением корявого корыта, а пойти в ближайшую лавку  и купить эту нужную в хозяйстве вещь. То же и с приготовлением еды: насколько Джек себя помнил, он никогда не готовил сам, кроме тех редких случаев, когда приходилось во время высадок на пустынный берег сражаться с вертелом и насаженным на него поросенком. В остальное время он довольствовался тем, что готовил судовой повар, а на Большой земле исправно посещал трактиры и таверны. При воспоминии о некоторых из них у Джека засосало под ложечкой и он понял, что настало время перекуса.

Джек, заканчивавший увязывать кучу веток в вязанку, разогнулся, с любопытством посматривая на узелок в руках Марка.
- Ну надо же, у настоящих пиратов мысли сходятся: я как раз собирался то же самое тебе предложить.
Отряхнув руки от прилипших к ним кусочков коры, он указал Марку на широкий пень, оставшийся от свежесрубленного дерева:
- Чем не стол? А ну-ка, раскладывай свое угощение. Кстати, как там наш пернатый? Все шумит или угомонился?
Джек пытался догадаться, что принес с собой Рид: от голода у него подводило живот, а кроме того, очень хотелось пить. На то, что Марк принес ром, он не надеялся: слишком ранний еще был час для выпивона, но вот от водички бы не отказался.

- На обиженных воду возят: пусть себе обижается на здоровье. Я его в гости к нам не звал, он сам пришел, - заметил Джек и схватил бутылку, припадая к горлышку.
Его предположения подтвердились: в бутылке был не ром, а вода, чуть попахивавшая ромом, но это его не расстроило. Он утолил жажду и поставил бутылку обратно на пень, утирая губы рукавом.
- Ох, ну и жарища! Спасибо, что воду принес. Слушай, я тут задумал вырыть колодец. Надо же откуда-то воду набирать для ванн и всего прочего. Дело для меня новое, сразу скажу, но попробовать стоит.
Джек надеялся, что Рид знает побольше о рытье и устройстве колодцев, чем он сам, и подскажет, как правильно взяться за дело.

- Где бы нам взять этого знатока?
Джек пожонглировал зеленым авокадо и положил его обратно, примеряясь к куску холодного мяса.
- Я слышал, что домашняя птица хорошо ищет воду. В смысле - петух. Поскольку петуха у нас нет, предлагаю использовать попугая - должна же быть и от него какая-то польза. Впрочем, он из вредности может указать не то место. Кстати, как бы нам его назвать? Мне в голову ничего, кроме Болтуна, не приходит. А тебе?
Джек впился зубами в мясо, оказавшееся удивительно сочным. Нестерпимая духота и влажность, предвещавщие новую грозу, привлекали тучи москитов, и пирату приходилось то и дело хлопать себя по лбу и шее, убивая навязчивых кровососов.
- Как бы болотную лихорадку не подхватить, - пробурчал он, расправившись с очередным кровопийцей.

- А давай и то, и другое! - заявил Джек, у которого от сытной еды улучшилось настроение и он был готов на новые подвиги. - Пещеру само собой надо найти, а навес пригодится если не для выпаса коз, так для чего-нибудь другого: будем под ним фрукты вялить или шкуры дубить. Главное нам с тобой не подцепить лихорадку - от этой напасти только кора хинного дерева спасает, а я его пока что здесь не обнаружил.
Джек снова пришлепнул пару москитов и потянулся к Риду, на коже  которого  пировали несколько кровососов. 
Хлопнув Рида по шее, Джек продемонстрировал ему свою ладонь с останками насосавшихся пиратской крови москитов.
- Видишь, как зверствуют, гады? Интересно, если их не убивать - они в будущей жизни станут пиратами, как мы? Пиратство - это ж такая заразная штука...

- Да я уже так пропотел, что теперь меня никакая лихоманка не возьмет, - хохотнул Джек, умяв еще один кусок мяса и запив его водой из бутылки. - Ну а что касается прошлых и будущих жизней - тут ты прав: об этой японской ереси мне рассказал Ян де Хох, и он в нее уверовал так же сильно, как мы с тобой верим в то, что наши души окажутся в аду. По правде сказать, я иногда об этом думаю на досуге и порой начинаю склоняться к мысли, что так оно и есть. И от этого меня такой страх берет! Вот представь: подстрелил ты козла, освежевал, зажарил и съел. А этот козел в прошлой жизни вместе с тобой ходил на "Барракуде"... Что ж получается: ты своего товарища сожрал?
Джек, взявший следующий кусок мяса, брезгливо повертел его в руках и положил на место, со вздохом беря безвкусный авокадо.

-Тьфу! - Джек с отвращением посмотрел на остатки мяса. - Я никогда в жизни к этой падали не притронусь. Ведь что выходит: жрем мертвечину, не важно, козел это или свинья. А про девиц из борделя я тебе вот какую байку расскажу. У японцев есть обычай угощаться всякими лакомствами, разложенными на голой груди и животе девственницы. А она ( девица, а не еда) лежит себе смирно и не дай бог ей пошевелиться - у гостей сразу аппетит пропадает напрочь. Ну это еще куда ни шло, а вот насчет мяса я твердо решил - больше ни-ни! Буду есть фрукты, запивая их козьим молоком. Впрочем, уже и насчет молока не уверен: после таких рассказов всякий раз буду думать, что дою какую-нибудь дамочку из Нассау.
Представив скудный рацион, на который он себя обрек, Джек приуныл. Будущее уже не казалось ему таким ослепительно-светлым, как в начале трапезы. Чтобы не искушать себя остатками обеда, он поднялся и взял в руки топор:
- Ладно, хватит прохлаждаться: солнце еще высоко, работать надо!

-Ты со мной?
Джек указал обухом топора на великана, которого ему одному или вместе с Ридом предстояло срубить.
- Эх, даже жаль такого красавца переводить на поилки для коз и корыта. Но что делать! На этом острове выживет сильнейший, а таковыми являемся мы с тобой.
Джек направился к дубу, смутно ощущая какое-то недовольство собой. Вот он только что назвал себя чуть ли не царем природы, а какая от него польза была природе, всему, что его окружало на этом заповедном клочке суши? Сколько уже они с Ридом срубили деревьев и сколько еще срубят! Не говоря уже об убитых козах, куропатках и прочих божьих тварях. Отчего-то он посочувствовал даже крокодилу, убитому метким выстрелом Рида. Н-да, если они с Ридом действительно проживут на острове лет тридцать, - что на нем останется от этих густых зарослей, птиц и зверей? Впрочем, пуль и пороху у них было недостаточно для того, чтобы истребить все живое на острове. На этой мысли Джек успокоился и подойдя к дубу, попытался обхватить его ствол руками. Сделать это не удалось: зеленый исполин был так могуч и огромен, что даже вдвоем с Ридом им бы не удалось измерить обхват его ствола. Джек задрал голову: в густых ветвях раздавался веселый щебет, и он сумел разглядеть птичье гнездо. Птицы, не знавшие человеческого присутствия, не понимали, какая беда им угрожала.
- Ох, не могу! - вдруг выпалил Джек, опуская топор. - Рука не подымается такую красоту на корню изничтожить! Да и выдолбить такой ствол вряд ли удастся без настоящих инструментов. Слушай, давай потоньше дерево отыщем, а?

Джек благодарно посмотрел на Рида:
- Спасибо, друг!
Он чувствовал какое-то странное, непривычное стеснение в груди. Остров влиял на него, менял его изнутри. Джек никогда раньше не замечал за собой излишней чувствительности, а тут он стал то и дело задумываться о вещах, которые раньше казались ему малосущественными, неважными или просто глупыми. С чего-то захотелось сесть на землю, скрестив ноги, положив ладони на колени и закрыв глаза: так делал Ян де Хох и говорил, что такая дурацкая поза помогает ему думать о смысле жизни. Да какой смысл был в жизни пирата? Пустить на дно крепкий корабль вместе с командой, завладеть чужим добром, а потом пропить награбленные денежки на берегу и снова начать все тот же зловещий бег по привычному кругу.
Джек уже готов был поддаться искушению и испытать влияние скрещенных ног на разум и душу, но в этот момент ему на лоб шлепнулась зеленоватая жижа - подарочек от птички, щебетавшей в ветвях. Джек утерся рукавом и посмотрел наверх:
- Неблагодарные! - выдохнул он и поплелся искать другое дерево.

Джек побродил по лесу, выискивая нужное дерево и отвергая одно за другим. Одно казалось ему слишком молодым, другое - слишком зеленым, в третьем было дупло, в котором, как подозревал Джек, устроила себе домик какая-нибудь живность типа островной белки. Наконец он вышел к болотистому участку, вокруг которого росли засохшие деревья: их  лишенные листвы ветви тянулись к  синему небу, как костлявые руки мертвецов. Джек проинспектировал батальон смертников: несмотря на то, что жизнь их давно покинула, стволы не прогнили насквозь и из них можно было выдолбить и поилки, и корыта. Джек принялся за работу и без устали махал топором, пока солнце не начало клониться к горизонту, а во рту у него пересохло так, что можно было сушить сухари. Работая, он думал о том, не начинает ли он сходить с ума: к чему эти всплески жалости к деревьям и всякой лесной живности? Нельзя же питаться одним солнечным светом, да морской водой. Так и не придя к твердому заключению по поводу своего состояния, он свалил пять деревьев и обрубил с них сучья. Оставалось перетащить все это добро к стоянке. Спина ныла, ладони покрылись волдырями, лицо и шея распухли и зудели от укусов москитов, но Джек чувствовал себя прекрасно: он сделал дело, не нанеся урона лесу. Обвязав один из стволов своим кушаком, он потащил его туда, где работал Рид и откуда доносились глухие удары его топора.

Притащив ствол к делянке Рида, Джек отвязал кушак и огляделся. Стук топора Рида стих задолго до того, как он добрался до места, самого Рида не было видно. Джек не стал задумываться о том, куда и зачем ушел его товарищ: мало ли, какие у него срочные дела - может, отбежал отлить в ближайшие кусты, хотя зачем, если можно все сделать на месте в считанные минуты. По дороге к болотцу Джек остановился поболтать с вековым исполином.
- Не скучно тебе тут стоять сотню лет, старик? - спросил он, задрав голову к раскидистой кроне, в которой рассыпали трели невидимые певуньи. - Впрочем, у тебя тут целый гарем прелестниц, с ними не заскучаешь. А вот нам с мистером Ридом и развлечься не с кем - такая печаль. Только и делаем, что работаем не разгибая спины день-деньской, как рабы на плантации, а вечером по стаканчику рома - и на боковую. Хотел бы я поменяться с с тобой местами, - Богом клянусь!
Джек еще немного постоял у дерева, наслаждаясь сладкозвучным пением птиц, и отправился дальше, к болоту. Так, курсируя туда и обратно, он перетащил все стволы к делянке Рида и сел на пенек передохнуть.
- Вот зачем, спрашивается, вы угробили сапоги, мистер Рэкхем? - пробормотал он, уныло рассматривая свои грязные и исцарапанные ветками босые ступни. - Ради кого? Ради пустобреха-попугая, чтоб ему было пусто! Теперь он будет на жердочке сидеть, как король на троне, а вы - ходить босиком, как нищий бродяга.
Вспомнив о недавнем разговоре с Ридом, Джек призадумался о том, кем в прошлой жизни был попугай. Не иначе как пэром из палаты лордов:  на это намекала его привычка сотрясать воздух бессмысленными и трескучими речами.
- Надо было назвать его Лордом или Пэром, а не Болтуном, - проворчал пират. - А впрочем, это одно и то же.
Отдохнув и прихватив с собой веревки, Джек направился обратно к своей делянке, чтобы собрать и связать сучья.

*Этот фрагмент относится к тому промежутку веремени, когда Марк Рид искал пещеру для коз.

Джек немного отдохнул и поволок вязанки к пещере, размышляя о том, что Рид наверняка успел сделать гораздо больше, чем он, а ведь он не ленился, старался изо всех сил. Добравшись до стоянки, он увидел, что работа у Рида кипит: он обжигал столбы для опоры навеса.
Свалив вязанки на землю, Джек утер пот со лба:
- Ох, и умаялся я, дружище! А ты как огурчик на грядке: так бы и съел.
Нахохлившийся попугай, сидевший в клетке, злорадно расхохотался и стал яростно клевать прутья, мешавшие ему выбраться на волю.
- Хорош буянить, хохлатый! - прикрикнул на попугая Джек, поглядывая на свои растерзанные сапоги, валявшиеся у столба с жердочкой. - Расскажи что-нибудь мистеру Риду, чтобы у него дело еще быстрее спорилось. А завтра я тебя работать заставлю: будешь воду искать.
- К морскому дьяволу воду! - загорланил попугай. - Рр-рому хочу! И бабу. Хорр-роша шалава! Как кормой вертит!
- Тьфу! - скривился Джек. - Снова о том же: о роме да о бабах. Сразу видно, с кем дружбу водил. Надо будет тебя перевоспитать. Мистер Рид, - церемонно обратился он к Марку, подавая пример попугаю. - Вам помощь нужна? А то я могу дрова на делянке оставить, - никуда не денутся.

- Целых пять нашел вместо одного и все срубил и очистил от веток! - похвастался Джек, потирая руки в предвкушении сытного ужина. - А что у нас сегодня к столу?
Тут он вспомнил о своем обещании не брать в рот ни мяса, ни рыбы, и радость его померкла, сменившись глубоким унынием.
- Фрукты у нас есть? Или мне сбегать собрать чего-нибудь этакого? Я, пожалуй, попощусь немного, а то от мяса сам знаешь, что бывает.
Джек выразительно провел рукой по животу, намекая на проблемы, связанные с излишним чревоугодием.
Попугай щелкал клювом и топорщил перья, злобно поглядывая на пирата, заточившего его в клетку.
- Ты мне глазки не строй, зараза! - в сердцах крикнул Джек, срывая на птице свою досаду от того, что придется держать данное слово, набивая пустое брюхо зелеными авокадо.